Джеймс Бонд отдыхает
Шрифт:
— Но как же расследование? — на круглом лице толстушки появилось разочарованное выражение.
— Думаю теперь, когда солдат пришел в себя, у следователей будет достаточно доказательств вины Дмитрия, если, конечно он вообще замешан в этом деле. Лучшее, что мы можем делать — это молчать, чтобы шпион ни о чем не догадался. Не вздумай никому говорить о солдате, Озерова.
— Я же обещала.
— Тогда пока.
— Пока.
Распрощавшись с Валей, Маша направилась к железной лестнице. На самом деле, девочка думала вовсе не об уроках, ее мысли вновь и вновь возвращались к ситуации со шпионом.
Спускаясь по покрытым ржавчиной, вибрировавшим при ходьбе ступеням, девочка пыталась наметить дальнейший план мероприятий по разоблачению иностранного резидента, но ничего путного придумать так и не могла. Одно она знала точно — ненадежная Озерова, бросившая ее в трудную минуту, в этой операции участвовать не будет.
Глава восьмая. Важнейший свидетель
По дому витал вкуснейший запах жаркого. Мама готовила настоящий домашний обед, и от этого все вокруг казалось особенно уютным и симпатичным. В такие минуты Сеня вполне мог бы радоваться жизни, но мальчишке не давала покоя мысль о том, что в эти самые минуты Маша и Валя отчаянно рискуя, обыскивали логово шпиона, а он оставался в стороне и вел себя как последний трус.
Убедившись, что борщ варится, а свинина жарится, Сенина мама — немного полноватая блондинка с выщипанными в ниточку бровями — направилась в комнату, намереваясь разобрать свои вещи. Поскольку дежурство длилось несколько суток, на работу приходилось брать с собой довольно много вещей, и багаж получался довольно объемистым. Следом за ней в гостиную заглянул недавно вернувшийся из школы сын и сразу задал вопрос, который им с мамой не удалось толком обсудить сегодняшним утром.
— Мам, а ты того солдата сама видела?
— Конечно. Он в нашем отделении лежит, как раз рядом с ординаторской.
— И как он?
— Только-только очнулся. Жалко было парня — такой молоденький, и такая беда… Но ему здорово повезло, травмы не слишком серьезные. А ведь с такой высоты упал!
— Чудо.
— Чудес, Сеня, не бывает, зато в медицинской практике известно много случаев когда при падении с большой высоты люди довольно легко отделываются. Чаще везет детям: при падении они успевают инстинктивно сгруппироваться и правильно принять удар. А некоторые случаи вообще находятся на грани правдоподобия, например, когда люди падают с самолета и остаются в живых.
— Быть такого не может!
— Во всяком случае, по телевизору подобные истории рассказывают. Одна американка, например, прыгнула с парашютом с высоты нескольких тысяч метров, купол не раскрылся, и она камнем упала на землю — в результате, у нее оказались сломаны ноги, повреждены легкие, но вопреки всему она все же осталась жива.
— И?
— В передаче показывали интервью с этой женщиной. Ее ноги, правда, так и остались парализованными, но уже после своего падения она забеременела и родила ребенка.
— Круто!
— Д, кру… — мама оборвала разговор на полуслове, вновь и вновь перетряхивая содержимое своей объемистой сумки. Лицо у нее стало озабоченным. — Действительно, круто.
— Что случилось, мам?
— Да так, ничего особенного. Кажется, я забыла на работе сумочку с документами. Да, точно… Теперь я припоминаю: в ординаторскую вошла Лена, мы начали говорить, а я вертела сумочку в руках и положила ее в ящик стола. Эх, сын, совсем я заработалась, даже зарплату на рабочем месте забыла! Конечно, ничего с деньгами случиться не может — полежат себе в ящике до следующего моего дежурства, но все равно, как-то обидно. Я как раз собиралась в выходные купить зимние сапоги, но покупку придется отложить. Впрочем, ничего страшного — до холодов еще далеко.
Слушая мамин рассказ, Сеня чувствовал, как внутри у него все напряглось, словно перед принятием важного и ответственного решения. Судьба давала ему шанс, который он не имел права отвергнуть.
— Мам, давай я съезжу.
— Куда?
— Быстренько сгоняю в госпиталь и заберу твою сумочку.
В душе Сениной мамы боролись противоположные чувства: ей хотелось, как можно скорее вернуть деньги и документы, но при этом она не желала отправлять сына в такую долгую поездку.
— Не стоит, Сеня. На еду нам хватит, беспокоиться не о чем, лучше побудь со мной.
— Мам, я мигом. Только туда и обратно. Ты же все равно будешь думать об этой сумочке днем и ночью, а в результате испортишь себе выходные, — продолжал убеждать мальчик, чувствуя, что мама колеблется. — Уроков на завтра не много задали, погода классная, почему бы мне не прогуляться?
— Ладно, уговорил. Только будь осторожен, улицу переходи внимательно, не зевай.
— Слушаюсь! Буду бдительным, внимательным и осторожным!
Сеня сорвался с места, намереваясь немедленно отправиться в поход, но мама умерила его пыл, напомнив, что прежде им следует пообедать.
— Не торопись, ты как раз успеешь на четырехчасовой автобус, — сказала она, разливая борщ по тарелкам. — А вернешься — пятичасовым. Жаль, они ходят только раз в час. Спасибо, Сеня, что ты так обо мне беспокоишься.
— Не… не за что, — залился краской мальчик, ощутивший себя настоящим преступником. — Мне не сложно.
Он начал энергично хлебать борщ, стараясь не думать о том, что обманывает маму, руководствуясь в своих поступках совсем иными мотивами, нежели думала она.
Автобус ходил строго по расписанию, и мальчик минута в минуту достиг большого населенного пункта, где располагался военный госпиталь. Покинув автовокзал, Сеня свернул в сонный переулочек, бегом промчался под кронами старых лип и оказался возле старинных, украшенных гипсовыми львами ворот медучреждения. Со стороны госпиталь напоминал заброшенный старый парк, притаившийся за высоченным забором. Вообще-то попасть на территорию охраняемого военного объекта было делом не из легких, но Сеня, пользуясь служебным положением родителей, уже не раз проделывал это прежде.