Джеймс и Чудо-Персик
Шрифт:
Жили они – тетя Пика, тетя Плюха, ну а теперь еще и Джеймс с ними вместе – в нескладной такой развалюхе на вершине высокого холма на юге Англии. Холм был до того высокий, что почти с любого места в саду открывался вид на живописные леса и поля. А в особенно ясную погоду, если смотреть в точности туда, куда нужно, Джеймс различал крошечную точечку на горизонте – и это был тот самый дом, где он раньше жил со своими дорогими родителями. А прямо за этой точечкой он видел море – длинную тоненькую темно-синюю полоску, как чернилами выведенную по самому краю неба.
Но Джеймсу никогда не доводилось спускаться с холма. Ни тетя Пика, ни тетя Плюха ни разу не удосужились взять его с собой на пикник или на прогулку, а одного
Сад, покрывавший всю вершину холма, был большой и запущенный, и всего-то в нем и росло, не считая нескольких пыльных лавров в дальнем углу, одно-единственное старое-престарое персиковое дерево, уже давно не приносившее никаких персиков. Не было в саду ни качелей, ни гигантских горок, ни песочницы, и – никогда! – никого! – из других детей не приглашали поиграть с бедным Джеймсом. Даже ни кошки не было, ни собачки – полное одиночество. А время шло и шло, и Джеймс делался все печальней, все больше скучал и каждый день часами простаивал в глубине сада, с тоской глядя на дивный, запретный мир лесов, полей и вод, волшебным ковром расстилавшийся перед ним.
2
Так жил Джеймс Генри Круизо со своими ужасными тетушками целых три года, пока наконец однажды утром с ним не приключилась довольно странная вещь. И вещь эта, которая, как я сказал, была всего лишь довольно странная, скоро привела к другой, которая была уж очень даже странная. А эта очень даже странная вещь, в свою очередь, вызвала прямо-таки немыслимо странную вещь.
Началось все это безумно жарким днем в разгаре лета. Тетя Пика, тетя Плюха и Джеймс были в саду. Джеймса, как всегда, нагрузили работой. На сей раз он должен был колоть щепки для растопки кухонной плиты. А тетя Пика и тетя Плюха уютно утроились в шезлонгах поблизости, потягивали шипучий лимонад из больших стаканов и следили, чтобы Джеймс ни минуты не отдыхал.
Тетя Плюха была низенькая и до невозможности толстая. У нее были крошечные свиные глазки, рот жирным бантиком, а лицо такое белое и пухлое, как будто его слишком долго варили и переварили. И вся она была как громадный, белый, вялый, переваренный кочан капусты. Тетя Пика, наоборот, была тонкая, длинная и костлявая, и она носила очки в стальной оправе, закрепляя их зажимом на кончике носа. Голос у нее был скрипучий, рот длинный, узкий, и стоило ей разозлиться или разволноваться, она начинала при каждом слове брызгать слюной. И вот две эти кошмарнейшие карги сидели, потягивали лимонад и то и дело покрикивали на Джеймса, чтобы он живее, живее, живее колол щепки. А еще они рассказывали друг дружке о себе, и каждая говорила о том, как она прекрасна. Тетя Плюха держала на коленях зеркальце с длинной ручкой и то и дело поднимала его к глазам и разглядывала свою отвратительную физиономию.
Бедный Джеймс все мучился над своей колодой. Жара была просто невыносимая. Он обливался потом. У него разболелось плечо. Топор был большой и тупой, и чересчур тяжелый для такого маленького мальчика. И Джеймс, не переставая работать, задумался обо всех других детях на белом свете и о том, что они, наверно, сейчас делают. Кто-то катается по саду на трехколесном велосипеде. Кто-то гуляет по прохладному лесу и собирает цветы. А все его прежние маленькие друзья, конечно, на пляже, играют в мокром песочке или бултыхаются в море.
Крупные слезы закипели в глазах у Джеймса и покатились по щекам. Он опустил топор и облокотился на колоду, не в силах побороть тоску.
– Что это с тобой? – проскрипела тетя Пика, уставившись на него поверх стальных очков.
И тут Джеймс уж совсем расплакался.
– Немедленно прекрати реветь и продолжай свое дело, разгильдяй! – крикнула тетя Плюха.
– Ой, тетя Плюха! – прорыдал Джеймс. – И тетя Пика! Может, мы все втроем – ну пожалуйста! – съездим хоть разок на автобусе к морю? Это ведь совсем недалеко… А мне так жарко, так плохо, так скучно…
– Ах ты негодяй, ах ты ничтожество! – заорала тетя Пика.
– А ты его поколоти! – крикнула тетя Плюха.
– И поколочу, и поколочу, не волнуйся, – огрызнулась тетя Пика. И она уставилась на Джеймса, а Джеймс на нее – большими испуганными глазами. – Я тебя поколочу несколько попозже, когда мне не будет так жарко, – добавила она. – А пока убирайся с глаз моих долой, дай хоть немного от тебя отдохнуть!
Джеймс повернулся и побежал. Он мчался со всех ног и добежал до дальнего угла сада, где тесно росли те самые пыльные лавры, о которых мы уже упоминали. И там он закрыл лицо руками и горько-горько расплакался.
3
И вот тут-то с ним и случилась та самая первая вещь, та довольно странная вещь, которая привела ко всяким гораздо более странным вещам.
А именно: прямо у себя за спиной Джеймс вдруг услышал шорох листьев. Он оглянулся и увидел, как из-за лавровых кустов вышел старичок в смешном темно-зеленом костюме. Был этот старичок маленький-маленький, зато голова у него была очень большая, а все лицо заросло черной густой бородой. Он остановился в трех шагах от Джеймса и стоял, опираясь на тросточку и пристально его разглядывая.
Конец ознакомительного фрагмента.