Джейн Эйр (другой перевод)
Шрифт:
– Сударыня, я попросил бы чашку чая, – был единственный ответ, последовавший на эту тираду.
Она торопливо позвонила и, когда Ли принесла чайный прибор, принялась с хлопотливым усердием расставлять чашки. Мы с Аделью перешли к столу, однако хозяин остался на кушетке.
– Будьте добры, передайте мистеру Рочестеру его чашку, – обратилась ко мне миссис Фэйрфакс, – как бы Адель не пролила.
Я исполнила ее просьбу. Когда он брал чашку из моих рук, Адель, видимо, решила, что настала подходящая минута и надо напомнить и обо мне.
– А
– О каких подарках ты говоришь? – сердито спросил он. – Вы разве ожидали подарки, мисс Эйр? Вы любите получать подарки? – и он испытующе посмотрел мне в лицо своими темными, злыми и недоверчивыми глазами.
– Право, не знаю, сэр. У меня в этом отношении мало опыта, но обычно считается, что получать подарки очень приятно.
– Обычно считается? А что вы думаете?
– Мне, вероятно, понадобилось бы некоторое время, сэр, чтобы дать вам удовлетворительный ответ. Ведь подарки бывают разные, и тут надо еще поразмыслить, прежде чем ответить.
– Вы, мисс Эйр, не так простодушны, как Адель: она откровенно требует от меня подарка, вы же действуете исподтишка.
– У меня меньше уверенности в моих правах, чем у Адели, она может опираться на права давнего знакомства и на силу обычая: она утверждает, что вы всегда ей дарили игрушки. Мне же не на что опереться в моих требованиях, так как я здесь чужая и не сделала решительно ничего, заслуживающего благодарности.
– Ах, не напускайте на себя, пожалуйста, еще сверхскромность. Я экзаменовал Адель и вижу, что вы немало потрудились. У нее не бог весть какие способности и уж вовсе нет никаких талантов, и все-таки за короткое время она достигла больших успехов.
– Вот вы мне и сделали подарок, сэр; и я вам чрезвычайно признательна. Самая большая радость для учителя, когда похвалят его ученика.
– Гм… – мистер Рочестер промычал что-то невразумительное и начал молча пить чай.
– Присядьте к огню, – сказал мне мой хозяин, когда чай был убран и миссис Фэйрфакс уселась в уголке со своим вязаньем, а Адель принялась водить меня за руку по комнате, показывая книги в роскошных переплетах и красивые безделушки на консолях и шифоньерках. Мы послушались, как нам и полагалось. Адель хотела усесться у меня на коленях, но ей было приказано играть с Пилотом.
– Вы прожили в моем доме три месяца?
– Да, сэр.
– Вы приехали из…?
– Из Ловудской школы в…ширском графстве.
– А, из благотворительного учреждения! Сколько вы там пробыли?
– Восемь лет.
– Восемь лет! Ну, значит, вы очень живучи. Мне кажется, если прожить там половину этого времени, так подорвешь и не такое здоровье. Неудивительно, что вы похожи на существо из другого мира. А я-то спрашивал себя, откуда у вас такое лицо! Когда вы вчера вечером встретились мне на дороге в Хэй, я почему-то вспомнил о феях и чуть не спросил вас, не вы ли напустили порчу на мою лошадь; я и сейчас еще не разубедился
– У меня их нет.
– Наверно, никогда и не было, а? Вы их помните?
– Нет.
– Я так и думал. И что же, вы ждали своих сородичей, сидя у изгороди?
– Кого ждала, сэр?
– Маленьких человечков в зеленом! Был как раз подходящий лунный вечер. Я, вероятно, помешал вашим танцам, поэтому вы и сковали льдом проклятую тропинку?
Я покачала головой.
– Маленькие человечки в зеленом покинули Англию лет сто назад, – сказала я, продолжая разговор в том же тоне, что и он. – И теперь ни в Хэе, ни в окрестных селах не осталось от них и следа. Я думаю, что ни летняя, ни осенняя, ни зимняя луна больше никогда не озарит их игр.
Миссис Фэйрфакс уронила на колени вязанье и, удивленно подняв брови, прислушивалась к нашему странному разговору.
– Что ж, – продолжал мистер Рочестер. – Если у вас нет родителей, то должны быть какие-нибудь родственники – дяди и тети?
– Нет. По крайней мере я о них ничего не знаю.
– А где ваш дом?
– У меня нет дома.
– Где живут ваши братья и сестры?
– У меня нет братьев и сестер.
– Кто же посоветовал вам приехать сюда?
– Я дала объявление в газетах, и миссис Фэйрфакс написала мне.
– Да, – сказала добрая старушка, для которой последние вопросы были гораздо понятнее, – и я каждый день благодарю провидение за то, что оно помогло мне сделать этот выбор. Общество мисс Эйр для меня неоценимо, а в отношении Адели она оказалась доброй и внимательной воспитательницей.
– Пожалуйста, не трудитесь превозносить ее, – отозвался мистер Рочестер, – похвалы меня не убедят, я буду сам судить о ней. Она начала с того, что заставила упасть мою лошадь.
– Сэр?! – удивилась миссис Фэйрфакс.
– Я ей обязан этим вывихом.
Вдова, видимо, растерялась.
– Мисс Эйр, вы когда-нибудь жили в городе?
– Нет, сэр.
– Вы бывали в обществе?
– Нет, только в обществе учениц и учительниц Ловуда, а теперь – обитателей Торнфильда.
– Вы много читали?
– Только те книги, которые случайно попадали мне в руки, да и тех было не слишком много и не очень-то ученые.
– Вы жили, как монахиня, и, без сомнения, хорошо знаете религиозные обряды. Ведь Брокльхерст, который, насколько мне известно, является директором Ловуда, священник? Не так ли?
– Да, сэр.
– И вы, девочки, наверное, обожали его, как монашки в монастыре обожают своего настоятеля?
– О нет!
– Как равнодушно вы об этом говорите. Подумайте – послушница и не обожает своего настоятеля! Это звучит почти кощунственно!
– Мистер Брокльхерст был мне антипатичен, и не я одна испытывала это чувство. Он грубый человек, напыщенный и в то же время мелочный; он заставлял нас стричь волосы и из экономии покупал плохие нитки и иголки, которыми нельзя было шить.