Джим с Пиккадилли
Шрифт:
— Дядя Питер! — снова повернулась Энн.
— Угу?
— Забавно, что ты вспомнил про то похищение. У тети Несты — тоже про похищение. Юного ангелочка — прообраз, видимо, Огден — выкрали, спрятали и тэ пэ. Чего она вдруг сочинила такой рассказ? Совсем на нее непохоже.
— Твоя тетя хорошо изучила предмет. Она мне рассказывала, было время, когда чуть не все похитители охотились за ее Огденом. Она послала его учиться в Англию, вернее, ее муж. Они уже разошлись, насколько я понял. Похитители на следующем же пароходе отправились следом и взяли школу в осаду.
— Вот жалко-то! Сейчас бы кто его похитил, да посадил под ключ, пока у него характер не исправится!
— Да-а! — печально вздохнул Пэтт.
Энн пристально посмотрела на дядю, но тот уже уткнулся в газету, и она, вздохнув, принялась стучать на машинке.
— Вредно перепечатывать такие рассказы, — заметила она. — Идеи всякие в голове всплывают…
Пэтт промолчал, углубившись в медицинскую статью следующего раздела — он был из тех, кто пропахивает воскресный номер, не пропуская ни строчки. Весело тарахтела машинка.
— Ой, Господи!
Энн, крутанувшись, тревожно уставилась на дядю. Тот пустым взором смотрел в газету.
— Что такое?
Страницу, приковавшую внимание Пэтта, украшала занимательная картинка: молодой человек в вечернем костюме бегает за молодой дамой в вечернем туалете вокруг ресторанного столика. Оба явственно веселились. Заголовок кричал:
«Снова Джим с Пиккадилли!»
«Новые приключения Крокера в Нью-Йорке и Лондоне!»
Но не заголовок и не иллюстрация загипнотизировали Пэтта. Он неотрывно смотрел на маленькое фото, врезанное в текст, — женщину чуть за сорок, красивую грозной красотой, и надпись:
«Неста Форд Пэтт, романистка и светская знаменитость»
Энн уже встала и заглядывала дяде через плечо. Прочитав заголовок, она нахмурилась. Потом увидела фото.
— Господи! А с какой стати тут фотография тети Несты?
— Разнюхали, что она его тетка, — тяжко вздохнул Пэт. — Этого я и боялся. Что она теперь скажет?…
— А ты не давай ей газету!
— У нее своя есть. Уже читает, наверное. Энн пробежала глазами статью.
— В том же духе, что уже публиковали. Не пойму, чего они привязались к Джимми Крокеру.
— Видишь ли, он тоже был газетчиком и работал именно у них…
— Я помню! — вспыхнула Энн.
Пэтт смутился.
— Да, да, конечно, — заспешил он, — все забываю. Наступила неловкая пауза. Пэтт кашлянул. Темы «Джимми Крокер и газета» они избегали по молчаливому соглашению.
— Я и не знала, дядя Питер, что он твой племянник.
— Нет, нет, не родной, — поторопился объяснить Пэтт. — Сестра Несты, Юджиния, замужем за его отцом.
— Тогда, наверное, и я с ним в родстве.
— В очень отдаленном.
— Для меня — чем дальше, тем лучше.
За дверью торопливо простучали каблуки и ворвалась миссис Пэтт с газетой в руке. Она помахала ею перед добродушным лицом мужа.
— Ты уже прочитала, дорогая? — отшатнулся тот. — Мы с Энн как раз обсуждали…
Маленькое газетное фото весьма слабо передавало своеобразие хозяйки. В жизни она была гораздо красивее — рослая, с прекрасной фигурой и смелыми, властными глазами — и куда грознее. Мирная атмосфера комнатки мгновенно исчезла. Нависла тревога. Невысокие, застенчивые мужчины, видимо, инстинктивно, женятся на женщинах именно такого типа, словно не в силах сопротивляться, как утлые суденышки, затягиваемые водоворотом.
— Что ты намерен предпринять? — спросила миссис Пэтт, тяжело падая в кресло, из которого выскользнул муж.
Под таким углом Пэтт дело не рассматривал. Возможности для каких-то действий он тут не усмотрел. Природа сотворила его так, что вне бизнеса, вне конторы он превращался в натуру пассивную, склонную меланхолично дрейфовать в море бедствий, а не сражаться с волнами. Перехватывать камни и стрелы разъяренной судьбы, чтобы метать их обратно, он не хотел и не умел. Пэтт поскреб подбородок — и промолчал.
— Будь у Юджинии мозги, она бы это предвидела! Нет, что же это такое, увезла его из Нью-Йорка, где у него есть работа, некогда ввязываться в скандалы! Да еще куда? Бездельничать в Лондон! Шатается там с кучей денег! Ах, будь у нее мозги, она вообще не выскочила бы замуж за этого Крокера! Как я ее отговаривала!
Миссис Пэтт приостановилась. Глаза ее рассверкались от воспоминаний о стычке, случившейся три года назад, когда Юджиния объявила, что выходит замуж за актеришку средних лет по имени Бингли Крокер. Неста не видела его ни разу, но намечавшийся союз разгромила в выражениях, оборвавших раз и навсегда отношения с сестрой. Та не терпела критики, да и вообще отлита была в той же грозной формовке, что и сестра, поразительно напоминая ее и внешностью, и характером.
Неста Пэтт отряхнулась, здраво рассудив, что прошлое само заботится о себе, а вот настоящее требует хирургического вмешательства.
— Даже Юджиния могла бы понять, — заметила она, — в двадцать один год нужна постоянная работа.
На этих словах Пэтт с радостью высунул нос из скорлупы. Он был ярый поборник работы, и сентенция ему понравилась.
— Вот это правильно! — одобрил он. — Каждый должен работать.
— Только взгляни, что творит этот Крокер с тех пор, как переехал в Лондон! Вечно откалывает фортеля! То его судят за нарушение брачных обещаний, то он кого-то бьет на политическом митинге. А эскапады в Монте-Карло! А… а… Да что ни возьми! К тому же упьется скоро до смерти. По-моему, Юджиния свихнулась. Совсем не имеет на него влияния.
Пэтт постонал в знак сочувствия.
— А теперь газеты разнюхали, что я его тетка, и станут помещать мои фото при каждой статье!
Запал у нее иссяк, она распрямилась в праведном гневе. Пэтт, всегда чутко угадывавший, когда подхватывать ее арию в роли хора, понял, что момент настал.
— Стыд и позор! — сообщил он.
Миссис Пэтт накинулась на него раненой тигрицей.
— Болтать сейчас некогда!
— Верно, верно, — покивал Пэтт, осмотрительно сдерживая соблазн указать ей, что она и сама кое-что наболтала.