Джим с Пиккадилли
Шрифт:
Джерри встал и протянул ей мозолистую руку.
— Когда приступаем?
— Спасибо, Джерри, — Энн тепло потрясла ему руку. — Молодец! Я завидую Мэгги. Наверное, пока они не вернутся, предпринять ничего нельзя. Тетя Неста уж непременно потащит Огдена с собой.
— А что, они уезжают?
— Только что дядя Питер с тетей Нестой решили плыть в Англию, чтобы притащить назад одного человека, такого Крокера.
— Крокера? Джимми? Джимма с Пиккадилли?
— Да. А вы что, знаете его?
— Встречались, еще когда он тут, в Нью-Йорке, работал. Похоже, задает он там шороху. Видали сегодняшнюю газету?
— Да. Оттого-то тетя Неста и решила его привезти. Хотя, по-моему, ни малейшего шанса. С какой стати ему возвращаться?
— В последний раз я встречался с Джимми года два назад. Тренировал, помню, Эдди Флинна для матча с Порки Джонсоном на первенство страны. Столкнулись мы, значит, в клубе. Он сильно накачался…
— Он вообще только и знает, что пьет…
— Ну, пригласил меня на ужин в шикарное заведение. Там все в смокингах, кроме, само собой, меня. Жуть! Прямо грязный козырь в новехонькой колоде. Парень он стоящий, этот Джимми. А вот ведь как в газетах-то расписывают! Похоже, чересчур уж разогнался. Так оно и бывает, если тебя сдернут с работы и пустят по свету шататься, да еще карманы набиты — будь здоров!
— Именно потому-то я и хочу сделать что-то с Огденом. Если упустить его сейчас, вырастет в точности Джимми Крокер.
— Не-а! Джимми совсем из другого теста.
— Точно такой же!
— Слушайте-ка, мисс Энн, уж очень вы настроены против Джимми! — Джерри вопросительно смотрел на нее. — У вас на него зуб?
Энн закусила губку.
— Он не нравится мне в принципе. Не переношу таких людей. Ладно. Я рада, Джерри, что мы договорились насчет Огдена. Я знала, что могу на вас положиться. Трудиться будете не даром! Этого я не допущу. Дядя Питер вас вознаградит. Хватит, чтобы открыть эту вашу ферму здоровья. Женитесь на Мэгги и заживете счастливо.
— Эге! Так что, и босс в деле?
— Пока нет. Сейчас пойду, расскажу ему. Тш-ш! Идут.
Вошел Пэтт, по-прежнему весьма встревоженный.
— Знаешь, Энн… Доброе утро, Митчелл… твоя тетя решила ехать в среду. Я хочу, чтобы и ты с нами поехала.
— Я?! Уговаривать Джимми Крокера?!
— Нет, что ты! Так, для компании. Ты очень поможешь с Огденом. Умеешь держать его в узде. Как у тебя получается, ума не приложу! С тобой он совсем другой.
Энн украдкой бросила многозначительный взгляд на Джерри, тот ответил подбадривающей ухмылкой. Пришлось растолковать значение взгляда на открытом, ясном языке.
— Джерри, вы не пойдете прогуляться на минутку? — мило попросила она. — Мне нужно кое-что сказать дяде Питеру.
— Само собой! Само собой!
Когда дверь закрылась, Энн повернулась к Пэтту.
— Дядя Питер, тебе ведь хочется, чтоб Огдена перевоспитали?
— Эх, если бы!
— Последнее время он здорово тебя допекает? — участливо поинтересовалась Энн.
— Не то слово!
— Значит, все в порядке. А то я боялась, ты не одобришь. Но раз одобряешь — приступаем!
Пэтт заметно вздрогнул. В голосе Энн, а когда он всмотрелся — то и в лице, было что-то такое, от чего его пробрал страх. Глаза ее воинственно сверкали, а огненные волосы, первопричина неистовой тяги к правде, пламенем полыхали на солнце. Что-то надвигалось, Пэтт ощущал это каждым нервом боязливой натуры. Он взирал на Энн, и ему казалось, будто с плеч его сползли годы, он опять превратился в мальчишку, которого подбивает на хулиганскую выходку волевой дружок, герой его детских лет, Хэммонд Честер. В детстве почти у каждого человека есть сильная личность, какой-нибудь юный Наполеон, под напором которого всякое здравомыслие жухнет и погибает.
В жизни дяди Питера эту роль сыграл отец Энн. Он главенствовал над ним в том возрасте, когда ум особенно податлив. Время притупляет мальчишеские воспоминания, нотрадиции детства живы в нас и всплывают в кризисные моменты, как всплывает от взрыва рыба, таившаяся в донном иле. Пэтт снова глядел в лицо юному Хэммонду, его неодолимо затягивали в проделку, которой он никак не одобрял, но знал, что на участие в ней обречен. Так пойманный в ловушку следит за тикающей бомбой, понимая свою собственную беспомощность. Дочь Хэммонда Честера говорила с ним его голосом. Она затевала что-то!
— С Джерри я уже договорилась, — продолжала Энн. — Он поможет мне украсть Огдена и отвезет к своему приятелю. Помнишь, я тебе только что рассказывала? У которого собачья лечебница. Тот будет держать мальчишку у себя, пока он не перевоспитается. Роскошная идея, правда?
Пэтт побелел. Реальность оказалась страшнее всех его предчувствий.
— Э-э, Энн! — сдавленным голосом заблеял он. Проделка превосходила самые жуткие его страхи; но он отчетливо понимал, что хотя и восстает против безумной беззаконности замысла, все равно согласится. Мало того: глубоко внутри сидело чувство, которому он не смел дать волю — ему это нравилось.
— Конечно, Джерри сделал бы все за просто так, но я ему обещала, ты вознаградишь его за труды. Договоритесь потом.
— Энн! Энн! А вдруг твоя тетя прознает?
— Ну, будет скандал! — безмятежно отозвалась племянница. — Придется тебе отстаивать себя. Очень хорошо. Давно пора. Слишком уж ты, дядя Питер, терпим. Вряд ли кто еще стал бы, переносить то, с чем ты миришься. Как-то отец писал мне, что мальчишкой он называл тебя Терпеливец Пит.
Пэтт вздрогнул. Через многие годы это противное прозвище восстало из могилы. Терпеливец Пит! Он-то думал, что гадкий титул навеки похоронен там, где его молодость. Терпеливец! Робкое зарево бунта затлело в его груди.
— Терпеливец Пит?
— Терпеливец Пит, — твердо подтвердила Энн.
— Энн!… — жалобно воззвал дядя. — Я люблю мирную жизнь!
— Тебе ее не видать, пока не постоишь за себя. Ты великолепно понимаешь, отец прав. Тебя топчут все, кому не лень. Как по-твоему, позволил бы мой отец Огдену донимать тебя? Или наводнять собственный дом этими гениями, так что ему и уголка бы не нашлось посидеть в покое?
— Энн, твой отец совсем другой! Он обожает шум и гром. Помню, раз полез к одному типу, который весил двести фунтов. Так просто, поразмяться. В тебе, моя душенька, много от отца. Я часто это замечал.
— Вот именно! Поэтому я и заставлю тебя топнуть ногой. Рано или поздно, ты вышвырнешь из дома всех этих прихлебателей. А для начала помоги переправить Огдена к Смайтерсу.
Повисло долгое молчание.
— Все твои рыжие волосы! — досадливо сказал Пэтт, словно решил загадку. — Из-за рыжих волос, Энн, ты такая и есть. Вот и отец твой рыжий!
Энн засмеялась.
— Не моя вина, дядя Пит. Это моя беда.
— Не только твоя, — покачал головой ее дядя.