Джинн из подземки

Горбенко Людмила

– Итить твою! Моя нога тут и боком не поместится!

– А ты на носочках,– подсказал Квайл.

– Да у меня и носочки… Итить твою!

Спустя несколько минут неудобная лестница все-таки закончилась, и глазам приятелей предстала низкая, слабо подсвеченная арка в стене.

– Проходим через ворота и на выход! – радостно объявил Вольдар.– Думаю, уютная поляна и пастушеский дом устроят вас, друзья мои. А там уж и до деревни рукой подать.

Показывая пример, Ужка первым подошел к проему и решительно протопал сквозь него. Макарий и студент, на всякий случай

почти вплотную друг за другом, кинулись следом, но совместный проход в арку не получился.

Беспрепятственно пропустив Макария, ворота неожиданно вдруг проявили весьма строптивый характер, едва к ним приблизился Квайл. Перед его лицом резко опустились глухие металлические створки, под сводом арки вспыхнул красный огонек и что-то сверху тревожно загудело.

– А! – Рыжий отпрыгнул назад, потирая оцарапанный дверкой кончик носа.

– Нет, это дьявол знает что такое! – заорал из-за закрытой дверки Макарий.– Итить твою… чуть половину задницы не отхватило! Я прямо… тить-растить…

– Что стряслось? – испуганно осведомился студент.

– Это я у тебя хочу спросить,– раздраженно откликнулся из-за двери Вольдар.– Выходной тамбур задраился. Подземка настроена таким образом, что пронести сквозь ворота даже огрызочек ценного металла невозможно. Что ты прячешь на себе, Рыжий?

– Н-ничего, кроме монет!

– А если без шуток?

– Правда, ничего! – возмутился Квайл.– Почему вы мне не верите?!

За воротами раздался горький смех.

– Мы-то готовы поверить,– язвительно сообщил Вольдар.– Беда в том, что ворота уговорам не поддаются. Спрашиваю последний раз: что ты протащил с собой в подземку? Золото гномы никогда не считали особо ценным, серебро тем паче. Неужели философский камень? Слушай, а может, ты маг?

Студент упрямо замычал и злобно толкнул двери плечом.

– Бьется наша птичка в клетке,– прокомментировал Макарий и вдруг охнул: – А ведь я, кажется, знаю!

– Все ты врешь! – вскинулся Квайл, в бессильной обиде колотя кулаками по бездушному металлу дверей.– Это неправда!

Повисла пауза, нарушаемая лишь негромким шепотом Макария и протестующими восклицаниями Ужки. Наконец пальцы Вольдара нервно забарабанили снаружи.

– Студент,– ласковым тоном забойщика крупного рогатого скота поинтересовался он.– А ну признавайся, рыжий курицын сын! ТЫ УКРАЛ НА ПРИИСКЕ КУСОК ПЛАНКИТА?

Отпираться было глупо.

Квайл опустил плечи и прижал ладонь к тому месту на своем теле, где немного в стороне от заднего кармана, под льняным исподним, под бледной кожей давно не видевших солнца бедер зубрилы-студента была вшита плоская плашка самого дорогого в мире умного металла. Прикосновение придало ему уверенности в себе.

– Не украл, а взял для научного эксперимента,– с вызовом сказал он.– А что?

Тор. Приют святого Паллы

Когда запыхавшийся брат Нилс подбежал к воротам приюта, его уже ждали. Настоятель лично стоял за решеткой, нервно теребя связку ключей.

– Скорей! – Против обыкновения, он даже не спросил своего монаха о сборах.

Просто отпер замок, кинул ключи ожидающему неподалеку брату Миту и заспешил к дверям, увлекая за собой Нилса. В рукаве, за который схватился настоятель, предательски зазвенело, но старик не обратил на это внимания: он так торопился, что взлетел по лестнице, пропуская ступени. Затем, не омыв рук, нырнул мимо апсиды с изображением Господа в боковину церковного зала, к исповедальным кабинкам.

– Садись!

Руки в коричневых старческих пятнышках тщательно притворили первую дверь исповедальни, потом – вторую и задернули тяжелую штору: меры предосторожности, которые применялись в исключительных случаях вроде принятия исповеди от церковного начальства или особы королевской крови, путешествующей инкогнито. Брат Нилс понял, что разговор предстоит серьезный. И не ошибся.

– Скажи-ка, сын мой,– явно волнуясь, начал настоятель,– готов ли ты выполнить для приюта и лично меня одно э-э-э… деликатное поручение?

Брат Нилс послушно вытянулся в струнку:

– Что необходимо сделать?

– Найти брата Михаила. Только что я принимал исповедь на «Санта-Фаррала», отпускал грехи одному несчастному. Брат Михаил был со мной, нес свириллион…

Нилс понимающе кивнул, пряча в складки капюшона усмешку. Использование больных в качестве бесплатной тягловой силы было в приюте делом обычным. Именно они катали бочки с вином и грузили на телеги ящики с полными бутылками для отправки.

Что же касается свириллиона – громоздкой бандуры с начинкой из глиняных трубочек с отверстиями и приделанными сбоку мехами для подачи воздуха, то его вообще могли поднять немногие. А уж с задачей тащить свириллион вслед за настоятелем (который исповедовал грешников не иначе как под жуткие потусторонние звуки) и вовсе справлялся один Михаил. Крепкий, как пахотный вол, бледнолицый северянин играючи взваливал на плечо ремень с инструментом и без единой жалобы пер его, куда прикажет настоятель.

– Брат Михаил сбежал,– коротко сообщил настоятель.– Вместе со свириллионом. Сначала я думал, что мой подопечный вернулся в приют, но здесь его нет, я обыскал все. Если бы брат Хаспер не уехал на рынок со свежей партией крепленого «Мирры святого Паллы», я бы послал его, но сейчас у меня нет выхода. Я вынужден просить тебя о помощи. Обойди город и найди Михаила! Немедленно!

– Из-за этого и звонили? – удивился Нилс.– Вы опасаетесь за инструмент?

Старик нетерпеливо сжал кулаки:

– Да гори он синим пламенем, гроб с музыкой! Мне нужен сам Михаил! Срочно! Если окажет сопротивление – лишай сознания и тащи волоком!

– То есть как? – совсем растерялся Нилс.

– Быстрее! – Пальцы настоятеля принялись перебирать четки с такой скоростью, что отдельные бусины слились в единую янтарную окружность.– Иначе он может кому-нибудь проговори…

Уже вскочивший выполнять поручение монах замер с наполовину выпрямленными ногами.

– Что-о?

– Черт! До чего не вовремя уехал Хаспер! Сдвинешься ты с места или мне придется вызывать профессионального бойца?!