Джинн в плену Эхнатона
Шрифт:
— А сейчас как?
— Сейчас нормально.
— Гормоны, — постановил Джон.
— Это еще почему?
— Я тут пока все это переваривал — все перемены, которые с нами происходят. По-моему тут дело в гормонах.
— Может, и так. Не знаю. — Филиппа встала и зябко поежилась. — Пошли. Пошли в дом. Мне холодно.
Родители по-прежнему разговаривали в гостиной, и близнецы уселись на ступенях лестницы поближе к двери: вдруг удастся что-то подслушать. Между прочим, именно так, подслушивая под дверью, большинство детей и выясняют все самое важное, все, что имеет самое непосредственное
— Черт побери! Все шло так хорошо, — вздохнул папа. — И вдруг…
— Можно подумать, ты не знал, что этот день рано или поздно наступит, — сказала мама. — Поверь, я очень старалась, чтобы у нас был нормальный дом, уклад. Отказывала себе во многих женских прихотях. Познакомившись с тобой, я полностью отказалась от прежнего образа жизни.
А вот это уже новость! Близнецам и в голову не приходило, что их мама может вести какой-то другой образ жизни, кроме как… быть их мамой.
— Я знаю, знаю, дорогая, и поверь, я очень ценю твою жертву.
— Но я никогда не скрывала от тебя правды о наших детях, Эдвард.
— Разумеется, Лейла, разумеется. Просто я не ожидал, что это произойдет так скоро. Да какой отец смирится, когда его дети расстаются с зубами мудрости в столь нежном возрасте? Они даже еще не подростки! Совсем дети! Мне, например, удалили зубы мудрости в двадцать четыре года. Только сравни: двенадцать и двадцать четыре!
— Я же тебе объясняла. Возрастные изменения в моем роду происходят нестандартно.
— А то я сам не вижу? Посмотри на себя, Лейла. Ты выглядишь великолепно, ни одной морщинки! А я… я похож… не знаю уж на кого, но, одним словом, я выгляжу куда старше. Словно в отцы тебе гожусь.
— Да, ты выглядишь достойно и респектабельно. Я очень ценю это в мужчинах.
— Прекрати. Я на лесть не поддаюсь. И вижу всю правду по утрам в зеркале, во время бритья… Так что будет дальше?
— Поедут, как мы и договорились, в «Дом обновления». На все лето. Пока все не начнется.
— Господи, Лейла, ты так говоришь, точно с ними теперь… — Последние слова мистер Гонт произнес шепотом, и близнецы их не уловили.
— Ты что, не замечаешь? Именно так. Они пока еще сами ничего не поняли, но они на пороге пробуждения. Это-то меня и тревожит. Либо мы успеем отослать их к доктору Григгсу, либо тебе придется следить за каждым своим словом. И не только тебе. Всем.
— Лейла, признайся, ты шутишь? Это же мои собственные дети. Почему я должен следить за каждым словом?
— Потому что они не смогут с собой совладать. Вдруг один из них на тебя рассердится? Что тогда?
— Нет, все-таки это настолько дико! — растерянно сказал мистер Гонт. — А что за лагерь? Ну, «Дом обновления»… Это приличное место? И что за человек этот Григгс?
— Эдвард, милый, право же, волноваться не о чем. Все это делается для их же блага. Весь смысл их пребывания в «Доме обновления» состоит в том, чтобы помочь им определиться с параметрами: что можно, а что категорически нельзя. Доктор Григгс опытнейший специалист, он знает об этом куда больше, чем я. Ты же хочешь, чтобы дети были
— Разумеется. Ты это прекрасно знаешь.
— Так-так, — прошептал Джон. — По-моему, пора выяснить, что это за домик такой и кого и как там обновляют. И что за тип этот доктор Григгс.
Филиппа последовала за братом в его комнату. Там он тут же вошел в интернет и набрал в поисковой строке слово «доктор Григгс». Таких оказалось много, но меньше чем через минуту он уже нашел то, что искал.
Уильям Григгс, доктор медицинских наук, детский психиатр и педиатр. Специализируется на трансфигурации, трансформации, трансмутации и общей социализации одаренных детей. Владелец и ведущий консультант «Дома обновления» (Салем, штат Массачусетс) — клиники и летней школы для юных ученых, маленьких вундеркиндов и подрастающих гениев.
— А мы при чем? — недоуменно спросил Джон.
— Ну, ты же не идиот. Хотя идиот, конечно.
— Так, все сходится. Именно так и сказал в нашем сне дядя Нимрод. Никакой это не лагерь, а летняя школа для киндервудов.
— Вундеркиндов, — механически поправила Филиппа. — Из этой категории ты уже вырос.
— Погоди-ка, — сказал вдруг Джон. — Погоди, погоди…
— В чем дело?
— Это доказательство! Понимаешь? Мы же никак не могли знать заранее, что это не обычный лагерь, а летняя школа. Значит, и присниться нам это никак не могло. Короче, это был не сон.
Филиппа кивнула:
— Согласна. Рассудил ты вполне логично. Выходит, нам и вправду являлся Нимрод.
— Ну вот. Теперь надо сделать, как он велел. Сказать родителям, что мы хотим не в лагерь, а в Лондон. Раз он оказался прав со школой, вполне возможно, родители отпустят нас без скандала и без провожатых, как он и предсказывал.
Филиппа вздрогнула. По правде говоря, ей было страшновато ехать в Лондон, да еще без никого. Но она не хотела показывать Джону свой страх.
— Слушай, утро вечера мудренее. Давай подумаем об этом завтра, на свежую голову.
— Хорошая мысль. — Он легонько подтолкнул Филиппу к двери. — А я пока прикину, гений я или не гений. Мне всегда хотелось получить Нобелевскую премию. Только я пока не решил за что.
Глава 5
Истошный вопль
Следующий день начался с истошного вопля. Джон выскочил из постели как ошпаренный и босиком прошлепал в комнату Филиппы. Сестра сидела на кровати, зевала и отчаянно терла глаза.
— Что случилось? — спросила она. — Ведь правда кто-то кричал?
— Я тоже слышал крик, — подтвердил Джон и устремился к зеркалу над раковиной: вдруг ненавистные прыщи вернулись на прежнее место? Но лицо было гладким, как накануне. — Слава богу! — выдохнул Джон. — А я было подумал, что мне все приснилось.
— Что приснилось? Крик?
— Нет. Что прыщи вдруг куда-то делись.
Спустившись вниз, близнецы увидели, что мать с отцом шепчутся в коридоре.
— Может, просто совпадение? — говорил в эту минуту мистер Гонт.
— Вероятность совпадения мала, ничтожно мала, — ответила ему миссис Гонт. — Десять миллионов против одного. Нет, милый, это оно самое. И это только начало.