Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров
Шрифт:
– Тебя она любит.
– Ха!
– Тебя, уж поверь. Вчера вечером она уплыла с яхты, чтобы повидаться с тобой. А на брак со мной согласилась, чтобы тебе отомстить: как ты посмел в ней усомниться.
– Ха!
– Опомнись наконец, старина, и принеси мне сливочного масла.
– Ха!
– И перестань без конца каркать. Слушать тошно, и никак не проясняет суть дела. Чаффи, мне необходимо масло. Сейчас это главное. Если в доме есть всего маленький кусочек, не важно, неси его. Старина, тебя просит Вустер, твой друг, с которым ты учился в начальной школе, с которым
Я умолк. Мне показалось, что Чаффи проняло. Я почувствовал, как на мое плечо легла рука и – да, ошибиться было невозможно – сжала его. В этот миг я готов был поспорить на собственную сорочку, что Чаффи расчувствовался.
Расчувствоваться-то он расчувствовался, только не в том направлении.
– Я расскажу тебе, Берти, каково мне сейчас, – произнес он зловеще кротким голосом. – Не стану притворяться, будто я разлюбил Полину. Я по-прежнему ее люблю, несмотря на все то, что произошло. И всегда буду любить. Я полюбил ее в тот самый миг, как впервые увидел. Это было в ресторане отеля «Савой», она сидела на табурете в баре и пила сухой мартини, потому что мы с сэром Родериком Глоссопом немного опаздывали, и ее отец решил, чем так сидеть, лучше заказать коктейль. Наши глаза встретились, и я понял, что вот она, единственная девушка на свете, о которой я мечтал всю жизнь. Откуда же мне было знать, что она по уши влюблена в тебя.
– Да не влюблена она в меня!
– Теперь я это понимаю и, конечно, понимаю и то, что мне ее никогда не завоевать. Но вот что я хочу сделать, Берти. При всей моей огромной любви к ней я не позволю, чтобы у нее украли счастье. Она должна быть счастлива, только это и важно. Почему-то ее сердце выбрало в мужья тебя. Никто не может этого понять, но нам и не надо ничего понимать. По какой-то непостижимой причине ей нужен ты, и она тебя получит, будьте уверены. Странно, что ты пришел именно ко мне, именно меня попросил помочь тебе вдребезги разбить ее девичьи грезы и растоптать ее святую, детскую веру в человеческую доброту. Надеялся сделать меня соучастником этого преступления? Да никогда! И никакого масла ты от меня не получишь, я не дам тебе ни унции. В таком вот виде и будешь ходить, поразмысли обо всем хорошенько, и я уверен, твое лучшее, высшее «я» укажет тебе правильный путь, ты вернешься на яхту и выполнишь свой долг, как подобает истинному англичанину и джентльмену.
– Да постой ты, Чаффи…
– И если пожелаешь, я буду твоим шафером. Конечно, мне легче в петлю, но я себя преодолею, если ты хочешь.
– Масла, Чаффи!
Он затряс головой:
– Масла ты не получишь, Вустер. Оно тебе не нужно.
И, отшвырнув мою руку, точно изношенную перчатку, он удалился в ночь.
Не знаю, сколько времени я простоял как вкопанный. Может быть, совсем недолго. А может быть, и очень долго. Я был в полном отчаянии, а когда вы в отчаянии, то не очень-то глядите на часы.
И вот в какой-то миг – пять ли минут спустя, или десять, пятнадцать, а то и все двадцать – я услышал рядом с собой деликатное покашливание, наверное, так почтительная овца пытается привлечь
Глава XV
Масляная интрига закручивается в штопор
Мне показалось, что произошло чудо, но, конечно, у этого чуда было простое объяснение.
– Я надеялся, сэр, что вы не ушли из парка, – сказал Дживс. – Я вас уже давно ищу. Узнав, что судомойка стала жертвой истерического припадка, вызванного видом черного мужчины, которому она открыла людскую дверь, я пришел к заключению, что, должно быть, это заходили вы и, без сомнения, хотели поговорить со мной. Что-то случилось, сэр?
Я вытер лоб.
– Дживс, – сказал я, – знаете, что я сейчас чувствую? Как будто я маленький ребенок, который потерялся, заблудился и вдруг нашел свою маму.
– Правда, сэр?
– Вы не сердитесь, что я сравнил вас с мамой?
– Ну что вы, сэр, помилуйте.
– Спасибо, Дживс.
– Значит, в самом деле случилось что-то непредвиденное?
– Именно, Дживс. Я попал в дурацкое, отчаянное, безвыходное положение, как тот многострадальный персонаж… как его звали?
– Иов, сэр.
– Да, Дживс, я могу сравнить себя только с Иовом. Во-первых, оказалось, что мылом и водой ваксу не смоешь.
– Это верно, сэр, мне надо было вас предупредить, что тут необходимо масло.
– И только я хотел спуститься взять его, как в дом вломился Бринкли – это мой лакей, вы знаете, – и спалил дом.
– Какая досада, сэр.
– Какая досада, Дживс, в данном случае слишком деликатное выражение. Я получил удар под дых. И пришел сюда. Хотел связаться с вами, но из-за этой судомойки все сорвалось.
– Очень впечатлительная девица, сэр. И по несчастному стечению обстоятельств они с поварихой в момент вашего появления как раз занимались спиритизмом и, насколько я могу судить, добились весьма интересного эффекта. Она считает, что вы материализовавшийся дух.
Меня передернуло.
– Занимались бы поварихи своими ростбифами и котлетами, – сказал я довольно строго, – и не убивали время на оккультные сеансы, тогда всем было бы жить гораздо легче.
– Совершенно справедливо, сэр.
– Ну, и потом я столкнулся с Чаффи. Он категорически отказался одолжить мне масла.
– Неужели, сэр?
– Был настроен очень злобно.
– В настоящее время, сэр, его светлость испытывает сильнейшие душевные страдания.
– Я это понял. Он, по сути, предложил мне погулять по окрестностям. Сейчас, ночью!
– Общепризнано, сэр, что физические упражнения облегчают душевную боль.
– Ладно, не стоит мне так уж сердиться на Чаффи. Никогда не забуду, как он гнал пинками Бринкли. Просто сердце радовалось. А теперь вот и вы появились, все встало на свои места. Все хорошо, что хорошо кончается.
– Совершенно верно, сэр. Буду рад принести вам сливочного масла.
– Я ведь еще успею на этот поезд в 22.21?
– Боюсь, что нет, сэр. Но я узнал, что есть поезд позднее, в 23.50.
– Тогда все отлично.