Дживс, вы – гений! Ваша взяла, Дживс! Фамильная честь Вустеров
Шрифт:
– Вы так думаете, сэр?
– Да. А вы разве не согласны? Старый хрыч Стоукер может сколько угодно… э-э…
– Грозить, сэр?
– Мечтать, Дживс. Пусть он мечтает, пусть он грозит нам, что поженит нас, но ничего у него не выйдет. Мисс Стоукер и слушать не станет, скажет «нет» – и все. Можно подвести лошадь к алтарю, Дживс, но пить ее не заставишь.
– Из моей недавней беседы с юной леди, сэр, я не вынес впечатления, что она против планируемого бракосочетания.
– Не может быть!
– Увы, сэр. Она, как бы это сказать, полна смирения и в то же время бросает
– Нет уж, Дживс, либо смирение, либо вызов.
– И тем не менее, сэр. Она ведет себя так, будто ничто на свете не имеет значения, все ей безразлично, однако я понял, что, соглашаясь на заключение брачного союза с вами, она руководствуется желанием бросить вызов его светлости.
– Бросить вызов, говорите?
– Да, сэр.
– То есть отомстить ему?
– Именно так, сэр.
– Черт знает какая глупость. Девица просто спятила.
– Общепризнано, сэр, что в женской психологии много странного. Поэт Поуп…
– Дживс, ну при чем тут этот ваш поэт Поуп!
– Как угодно, сэр.
– Иногда можно часами говорить о Поупе, а иногда бывает совершенно не до него.
– Совершенно справедливо, сэр.
– Ну не хочу я на ней жениться, хоть головой в омут. А если она настроена непременно отомстить Чаффи, ничто меня не спасет. Мне крышка.
– Да, сэр. Хотя…
– Что – хотя?
– Видите ли, сэр, я тут подумал, что, в сущности, лучший способ избежать всех неприятностей и неудобств – это покинуть яхту.
– Яхту?
– Да, сэр, яхту.
– Покинуть?
– Покинуть, сэр.
– Не ожидал я от вас, Дживс, – у меня даже голос задрожал, – что вы в такую тяжелую минуту придете глумиться надо мной. Каким же способом я мог бы покинуть эту проклятую яхту?
– Это легко устроить, сэр, если вы согласитесь. Конечно, возникнут некоторые неудобства…
– Дживс, – сказал я, – я готов подвергнуться любым временным неудобствам, за исключением протискивания сквозь иллюминатор, в котором я просто застряну навеки, лишь бы выбраться из этой плавучей тюрьмы и почувствовать под ногами твердую землю. – Я замолчал и в волнении посмотрел на него. – Вы правда не шутите? У вас в самом деле есть план?
– Да, сэр. Я не решился вам сразу его предложить, потому что опасался: а вдруг вам не понравится идея покрыть свое лицо ваксой.
– Чем-чем?
– Времени очень мало, сэр, и я решил, что пользоваться жженой пробкой нежелательно.
Я отвернулся к стене. Все, это конец.
– Слушайте, Дживс, – сказал я. – Вы перебрали.
Меня как будто ножом полоснули, это было куда страшнее безвыходного положения, в котором оказался я: мои подозрения подтвердились, блистательный ум, восхищавший всех столько лет, увы, деградировал. Я из деликатности сделал вид, что объясняю его болтовню о жженой пробке и ваксе состоянием подпития, однако в глубине души был убежден: малый сошел с ума.
Дживс кашлянул.
– Позвольте мне объяснить вам, сэр. Негры-менестрели уже заканчивают свое выступление и скоро уплывут с яхты.
Я сел. Надежда снова разгорелась, угрызения совести вонзились в меня, точно зубы молодого бульдога в резиновую косточку: как же я
– Вы хотите сказать?..
– У меня есть баночка ваксы, сэр. Я захватил ее с собой, предвидя подобный поворот событий. Не составит никакого труда покрыть ею ваше лицо и руки, так что, если вы встретите мистера Стоукера, он примет вас за одного из этих негров-менестрелей.
– Дживс!!!
– Если вы согласитесь на то, что я предложил, сэр, мне кажется целесообразным дождаться, пока эти чернолицые музыканты уплывут на берег. После этого я скажу капитану, что один из них, мой добрый приятель, заболтался со мной и не успел на моторную лодку со всеми. Не сомневаюсь, что капитан позволит мне доставить вас на берег в маленькой лодке на веслах.
Я глядел на него с восхищением. Уж сколько лет я его знаю, казалось бы, лучше некуда, сколько раз он спасал и выручал и меня, и моих друзей, я знаю, что питается он в основном рыбой, так что его мозг наверняка состоит из сплошного фосфора, и все равно этот высочайший взлет интеллекта ошеломил меня.
– Дживс, – сказал я, – я уже не раз говорил вам, но с удовольствием повторю: вы – гений.
– Благодарю вас, сэр.
– Никто вам и в подметки не годится. Вы – единственный.
– Я стараюсь быть полезным, сэр.
– Думаете, прорвемся?
– Прорвемся, сэр.
– Берете план под свою личную ответственность?
– Да, сэр.
– Вы сказали, эта штука у вас с собой?
– Да, сэр.
Я плюхнулся на стул и поднял физиономию к потолку.
– Мажьте, Дживс, и не жалейте ваксы, чтобы вы сами меня потом не узнали.
Глава XIII
Лакей превышает свои полномочия
Должен признаться, я терпеть не могу истории, где автор все время перескакивает, пропуская огромные сюжетные куски, а вы извольте сами догадываться, что произошло в промежутке. Например, десятая глава кончается тем, что героя заманивают в логово преступников в подземелье и ловушка захлопывается, а в начале одиннадцатой он уже очаровывает всех светской любезностью на веселом балу в испанском посольстве. Поэтому, мне кажется, я должен самым подробным образом, шаг за шагом описать все перипетии приключения, в результате которого я оказался и на воле, и на свободе, – надеюсь, вы понимаете разницу.
Впрочем, когда за дело берется такой мудрый стратег, как Дживс, подобная необходимость отпадает, зачем попусту тратить время. Если Дживс взялся доставить вас из пункта А в пункт Б, например, из каюты на яхте старого хрыча Стоукера на берег возле вашего коттеджа, он вас просто туда доставит. И никаких трудностей, препятствий, никаких волнений, суеты. Описывать решительно нечего. Вы просто протягиваете руку, берете первую попавшуюся банку ваксы, мажете лицо, прогуливаетесь в свое удовольствие по палубе, неторопливо спускаетесь по трапу, сердечно машете на прощанье членам команды, которые в это время стоят возле борта и плюют в воду, садитесь в лодку и через десять минут, вдыхая прохладный ночной воздух, ступаете на берег. Ювелирная работа.