Джоанна Аларика
Шрифт:
Опомнилась она минутой позже, сидя на корточках в подворотне, с ног до головы осыпанная пылью и мусором. Вокруг, к ее изумлению, все выглядело более или менее целым, если не считать выбитых окон с косо висящими оторванными ставнями. Она встала на ноги, машинально отряхивая пыль и все еще всхлипывая. И тут до ее сознания достигли стоны.
Стонал человек, лежавший в сотне шагов от подворотни, посреди мостовой, усыпанной чешуей битого стекла. Он приподнимался, пытаясь ползти, и снова падал, и снова пытался встать. Джоанна побежала к нему совершенно инстинктивно, ни о чем не думая, — как бросаются к
Его ранило в обе ноги, ниже колен. Джоанна со страхом смотрела на красную лужицу, расплывающуюся на асфальте, и безуспешно пыталась вспомнить как можно точнее все те инструкции, что им приходилось зубрить во время корейской войны.
— Успокойтесь, — бормотала она, — пожалуйста, успокойтесь, я сейчас…
Джоанна вдруг догадалась, что нужно делать.
— Нож у вас есть?
Раненый, немного успокоившийся теперь, сам полез в карман и достал нож. Джоанна одним махом распорола одну штанину, потом другую, отрезала выше колена, скрутила жгут.
— Сейчас, потерпите минутку, я только постараюсь остановить кровь… — Руки у нее тряслись, но пока, кажется, дело шло удачно. — Не бойтесь, если туго… Это ненадолго, я сейчас позову кого-нибудь…
С секундным опозданием Джоанна сообразила, что самолеты снова прошли где-то недалеко. Опять хлестнуло по крышам железным ливнем. Стоя на коленях, она оглянулась и тыльной стороной руки откинула со лба волосы. В синем небе таяли и уплывали в сторону облачка разрывов; по улице подбегал полицейский, придерживая карабин.
— Машину! — крикнула Джоанна. — Скорее машину, его нужно немедленно в больницу! Если не достанете машину, то хоть какую-нибудь тележку, что ли! Бегите быстрее, я подожду здесь!
Глава 5
Уже пятый день Педро Родригес находился на земле, занятой инсургентами. Затея с поездкой в Моралес, начавшаяся было так удачно, кончилась плохо: в темноте их обстреляли из зарослей, трое в машине были ранены, остальные рассыпались вдоль дороги и завязали перестрелку неизвестно с кем. Пассажиру было велено отползти подальше вдоль канавы и сидеть не высовываясь. Какое-то время он так и сидел, довольно долго. Стреляли то ближе, то дальше, а когда все стихло и он вылез из укрытия, грузовик, носом в обочину, пылал как костер, а людей не было. Педро так перепугался, что кинулся бежать наобум.
Утром он пришел в поселок — кучу жалких бараков, где жили рабочие с плантаций ЮФКО. Все они тоже были запуганы до смерти; вчера здесь побывали инсургенты и натворили черт знает чего. Нескольких человек убили, просто так, без всякого повода; сожгли два барака; уволокли с собой почти всех девчонок. Самое интересное то, что при всем при этом они называли себя «освободителями» и на рукаве у каждого была повязка с надписью: «Бог — Родина — Свобода».
— А после уехали? — спросил Педро, когда ему рассказали подробности визита «освободителей». — Куда же их понесло?
Его собеседник пожал плечами.
— Кто знает… Говорили, прямо в столицу.
— В столице их только и ждут! — фыркнул Педро. — Сволочи, они еще нарвутся на кого следует. В Чикимуле знаете сколько солдат?
— А что с того? — с безнадежным выражением отозвался собеседник. — Они говорят, все офицеры на ихней стороне… А солдаты сами что могут сделать?.. Они так и говорят: «Мы вашей армии не боимся». Конечно, чего им бояться, если все куплено! Дали бы нам это самое оружие, разве бы мы их сюда пустили…
Эти слова — «Дали бы нам оружие!» — Педро слышал почти от каждого, в каждом «освобожденном» поселке. А побывал он в нескольких, потому что задерживаться на одном месте было и опасно и бессмысленно. Что он мог делать? Работать? Но о работе сейчас никто и не думал. Сейчас было важно одно: выжить. Выжить, не захлебнуться в потоке грязи и крови, хлынувшем в эти дни по всему юго-востоку республики. Одни хотели выжить, чтобы жить, другие— выжить, чтобы бороться.
Педро Родригесу жизнь была нужна именно для того, чтобы бороться. Но как это делать, он понимал все меньше и меньше. Война, на которую он отправился, вооруженный ножом Чакона, оказалась совсем не похожей на ту, что обычно показывали в кино. Там всегда был фронт, на фронте — окопы, в окопах сидели люди и стреляли в противника, который обязательно сидел, спрятавшись где-то впереди. Кроме того, и это было главное, на настоящей войне, по твердым представлениям Педро, всегда много оружия. Оружие там валяется где хочешь, прямо под ногами, только бери. Здесь же не было ни фронта, ни окопов, ни оружия.
Точнее, оружие было, только в руках врага. Враг этот появлялся то тут, то там; помимо основных сил, действовавших более или менее организованно на направлениях Киригуа — Пуэрто-Барриос и Чикимула — Сакапа (там у них были и артиллерия, и бронемашины, и даже старые танки типа «Генерал Грант»), десятки мелких отрядов наводнили с первого же дня вторжения всю приграничную полосу джунглей и банановые плантации атлантической зоны. Педро часто видел этих людей:, каждый был обвешан оружием, как рождественское деревце — стекляшками, но отнять это оружие было не так просто.
Они всегда появлялись группами — ходить в одиночку или даже по двое явно избегали. Немытый парнишка в истрепанном комбинезоне не вызывал их вожделений, и на Педро они обычно внимания не обращали.
Зато он следил за ними с жадностью: вот враг, вот оружие! Но что он мог сделать со своим ножом?
Оружия не было ни у кого. Правительственные войска вели бои на границе в течение двух первых суток; после этого, выполняя приказ, они в полном порядке отошли к долине Рио-Мотагуа и ограничились строго оборонительными действиями. Все население приграничной полосы попало совершенно безоружным в руки врага, ворвавшегося в страну с одной целью — убивать, убивать как можно больше. А убивать безоружных оказалось совсем просто.
Они и убивали. И ответить на это было нечем. Оружия не было, правительственные войска стояли на рубеже Мотагуа. Кругом были только джунгли, заросли бананов и убийцы.
Один-единственный раз Педро представилась возможность сделать настоящее дело, и он ею не воспользовался. Выйдя однажды под вечер к одному из маленьких поселков, неподалеку от Акасагуастлана, он увидел прямо перед собой инсургента, спящего сидя в тени хижины. «Освободитель» был, очевидно, пьян, техасская шляпа сползла ему на лицо, закрыв глаза. Автомат он держал на коленях; вокруг не было ни души.