Джок. Награжденный Тенью. 'День сурка' для Джока

Лежа на подстилке из гнилых листьев и совершенно охреневший, я, поглядывая по сторонам, начинал думать о том, что все это мне примерещилось. И никакой ВЕЧНОСТИ не было... и никуда я не путешествовал... а лежу я сейчас в 'дурке' обколотый какой-нибудь дрянью... Но припомнив этот взгляд, меня проморозило изнутри. Ну его. Уж больно реальный

И шепот, прозвучавший в моей голове на прощанье...

Поглядев со здоровым скепсисом по сторонам, я - придурок, хотел было уставиться в голубое небо с перышками облаков, как Болконский под Аустерлицем... и подумать о вечном...
– но, не судьба. Какая-то тварь укусила меня за голую жопу. Я моментально вскочил, почесываясь. И вообще... лежать абсолютно голым - хрен знает где, и вдобавок на сырой земле - далеко не лучшая идея.

А что я не сказал?

Нет?!

Я очнулся голым, как в день рождения - только в лесу.

Под насквозь мне знакомым голубым небом. И елки, мать их, совершенно обычные - зеленые. Почесывая укушенную задницу - я огляделся. Дома! Стопудово - дома! Земля!

Припадать к истокам ну и лобызать грязную лесную подстилку нисколько не тянуло, несмотря на всю радость возвращения.

– Сим...
– ты тут? Си-им...

А в ответ - тишина. Я оглядел себя, насколько позволяла шея. Пуза - нет. Тело стройное и поджарое. Как и было до этого. Голый... вот только - голый. Хусима! А остальные дэ?

– Гоша-а!!! Шаи-ис!!!

Рев, раздавшийся из моей глотки, показал, что вокальные мои способности тоже никуда не делись.

– Вы где, сучьи дети!!!

– Я уже иду! Мы идем!
– отозвался насквозь знакомый голос Гоши.
– Это я!

Вскоре он вышел из-за деревьев. С мешком в руках.

– Ангидрит твою валентность через медный купорос!!! Это чё... это?!

– Это я, вождь!

Я в величайшем недоумении двинулся по кругу, как привязанная коза вокруг вбитого в землю колышка. Роль колышка исполнял Гоша. Я разглядывал его.

– Не... ну надо... а? Как это? А?

– Я проснулся... и оно вот такое...

– Что ты развопился?! Сдается мне... тебе поможет только лоботомия, - раздался в голове голос Сима.
– Она тебе просто необходима! Херли так орать то?

– А-а... сволочь! И ты тут!
– обрадованно мысленно завопил я.
– Ты тоже живой?! А ты что по этому поводу думаешь?

– Забей.

– Ну-да, ну-да...
– я ходил кругами вокруг Гоши и приговаривал.

А посмотреть было на что. Передо мной стоял вовсе не гоблин. Передо мной стоял обыкновенный ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ подросток! Лет эдак пятнадцати - шестнадцати. Чуть нескладный, белобрысый с носом картошкой и голубыми глазами. Одетый в просторную рубаху - а ля, народные промыслы и просторные штаны. На ногах кожаные 'башмаки'. Рубаха подпоясана кожаным ремнем с ножнами, из которых выглядывает костяная рукоять ножа. В руках мешок типа 'сидор'.

– 'Экий ты стал. А ну-ка поворотись-ка сынку!'. Дай-ка я тя огляжу, - совершенно обалдев от этого зрелища, я зачем-то процитировал 'Тараса Бульбу'.
– А-а! Мля!
– заорал я.

– Что случилось, вождь?
– обеспокоенно поинтересовался Гоша.

– Мля! Доходился босиком!
– я уколол ногу об какой-то сучок и затряс ей в воздухе.

– Оденься, - за моей спиной как всегда бесшумно материализовался Шаис.

– Ага, - я обернулся и замер.
– Ага...! И ты тоже?!
– я аккуратно поставил ногу на землю.

В сухощавой и жилистой фигуре дроу тоже произошли изменения. Не такие заметные, но все же... Он теперь тоже человек. В этом я могу поклясться... например, чьей-нибудь чужой могилой.

Шаис так и остался белым альбиносом. Поменялся разрез и цвет глаз... и что-то неуловимое в морде. А вот знаменитые остроконечные уши прикрыты длиннющей косой, опять замысловато заплетенной. Одежда на завязках, как и у Гоши. Рубаха - штаны - нож.

– М-да. Уши покажешь?
– вкрадчиво поинтересовался я.

Шаис покраснел. Заливающейся краской смущения черт знает скольки-летний дроу... это что-то. Убивец-затейник... на котором трупов больше, чем на мне... и смущен.... Хотя... превратись я в дроу, хрен его знает, как бы отреагировал.

– Человечьи у меня уши! ...и если я поймаю этого шутника он будет очень ...очень долго умирать, - прошипел он с непередаваемой злобой.

И шепелявость его пропала. Да, не завидую я тем, на кого он затаит зло.

– А магия?

– Магии мало. Совсем мало.

– Ну и то хоть хлеб.

– Вождь, одень, - Гоша протянул мне мешок.
– Это твое.

Так. Безразмерная рубаха... что-то типа лен с х\б. Штаны - типа, 'Здравствуй - беспризорная юность'. Ботинки - 'Прощай молодость'. Подошва с затяжками. Ремень с костяными кольцами. И костяной нож. Я поглядел на лезвие. Оружие - однозначно. И ни одной вещи... не из натурального материала. И чтобы это значило?

Любой сканер пройду без вопросов. Вопросы только у меня. Где мы и в когда? Как вообще возможно то, что случилось? Перестройка организма - как это возможно? Смена носителя с сохранением сознания? Замена клеток...

Вопросов такое множество, что повернуться можно.

Но я мудро рассудил: 'Магия - есть? Есть! И хрен с ним! Вышло, как вышло. Живые все? И, слава богу. А произошедшие изменения? Поглядим. Поживем, как гритса - увидим!'.

Я оделся и, притопнув ногой скомандовал: