Джокер в колоде
Шрифт:
Она прошла в гостиную и, не глядя на Терри, включила телевизор. На экране появилось лицо певицы. Та, казалось, пытается съесть микрофон. Ее рот был размером с пожарное ведро, усиленный динамиком голос ворвался в гостиную с силой взрыва. Хельга вздохнула и убавила звук. Терри вышла на кухню.
Наступила долгая пауза, во время которой певица на экране сражалась с микрофоном и издавала звуки, напоминающие о мартовских котах.
Терри вернулась с блюдом и тарелкой.
– Все готово, миссис Рольф. У вас есть какое-нибудь вино? Если бы вы предупредили, я бы привезла.
Хельга
– Завтра я куплю вина. Выглядит очень аппетитно. – Она посмотрела на прекрасно приготовленные омары и тарелку с рисом. – Похоже, вы отлично готовите, Терри.
– Ладно, если это все, миссис Рольф, я побежала, – сказала Терри. – Уберусь завтра.
Относительно успокоившаяся, Хельга, уже владея собой, начала чистить омаров.
– Нет, не все, Терри, присаживайтесь.
– Извините, миссис Рольф, я же сказала, у меня свидание.
Хельга положила несколько ложек риса себе на тарелку.
– Сядьте! – Она попробовала омаров. – Превосходно!
Девушка направилась к двери.
– Терри! Вы меня слышите? Сядьте!
– Извините, миссис Рольф, но я уже опаздываю. – Она подошла к двери и открыла ее.
– Сядьте, – воскликнула Хельга, – если не хотите увидеть вашего дружка в тюрьме!
Терри помедлила, пожала плечами и с равнодушным видом вернулась и села в кресло.
«Очко в мою пользу, – отметила Хельга. – Значит, этот паршивец ей небезразличен». Она съела еще одного омара и вылила на рис лимонный сок, сожалея, что нет бокала «шабли».
– Дик говорил вам, что у него неприятности? – спросила она, выбирая следующего омара. Хельга старалась говорить спокойным тоном.
– Скажите, что вы хотели, миссис Рольф, только покороче, – безразлично произнесла Терри, – у меня свидание.
– Очень вкусные омары, – повторила Хельга. – Когда у вас встреча с Диком?
– Какая вам разница?
«Очко в ее пользу, – подумала Хельга. – Будь осторожней».
– Да, у Дика неприятности, – продолжала она. – Вас не удивляет, как он ухитрился купить мотоцикл, который стоит больше четырех тысяч долларов?
Девушка откинулась в кресле, скрестив длинные ноги.
– Это его забота. Только те, кому нечем заняться, суют нос не свое дело.
«Еще одно очко в ее пользу, – подумала Хельга, – но у меня на руках козырная карта».
– Он не рассказал вам, что украл у меня кольцо, продал его и на вырученные деньги купил мотоцикл?
Она очистила очередного омара и полила его соком.
Терри промолчала, но взглянула на часы.
– Вы меня слышите?
– Да. А какое мне до этого дело?
– Никакого.
– Вы хотите что-то сказать, миссис Рольф?
– Да. Передайте Дику, если он не появится здесь в девять часов вечера, я обвиню его в краже кольца.
Терри кивнула и встала:
– В девять? Хм, зачем он вам в такое время, миссис Рольф?
Хельга доела омара.
– О, для того, чтобы навести здесь порядок, Терри. Идите и передайте. – Она уставилась на девушку холодным взглядом. – Если, конечно, не хотите, чтобы он провел ночь в тюрьме.
– Миссис Рольф, я дам вам совет. – Терри пошарила в кармане брюк, достала два смятых пятидесятидолларовых банкнота и бросила их на пол. – Вот деньги, которые Дик вам должен. Ни его, ни меня вы больше не увидите. А теперь совет: когда у немолодой женщины припекает в трусиках из-за мальчишки, по возрасту годящегося ей в сыновья, помогает холодная вода. Примите прохладную ванну, миссис Рольф.
Повернувшись, она вышла из гостиной.
Слушая затихающий рев мотоцикла, Хельга сидела, глядя на пустые скорлупки от омаров и чувствуя себя такой же пустой, как они.
Глава 7
Легкий ветерок шелестел листьями пальм. Время от времени доносился глухой стук упавшего кокосового ореха. Отдаленный гул машин с прибрежного шоссе сливался с шелестом волн на песке. Хельга сидела в мягком шезлонге. Она включила подводное освещение бассейна и выключила свет на террасе. Слабо светящаяся голубоватая вода бросала умиротворяющий отсвет на террасу.
«Немолодая женщина, у которой припекает в трусиках!!!» Самые жестокие и верные слова, когда-либо сказанные о ней. Сигарета тлела в пальцах Хельги. С тех пор, как она себя помнила, ей всегда не давал покоя острый сексуальный голод, название которому – нимфомания. Она воображала, что это ее тайна. И вот теперь девушка сорвала покров самообмана.
Припоминая прошлое, Хельга вынуждена была признать постыдный факт: другие тоже знали, хотя и молчали. Улыбающиеся официанты, крепкие молодые мужчины, даже стареющие типы, с которыми она проводила час или два, может быть, в эту самую минуту говорили о ней: «Строго между нами, старик: эта сука Рольф – настоящий огонь. Ну знаешь, жена Германа Рольфа. Валится на спину и раздвигает колени, стоит поманить пальцем!..»
По телу Хельги пробежала холодная дрожь. Она знала мужчин. Знала, что они не могут устоять перед соблазном похвастать любовными победами. Отчего она воображала, что они не будут хвастаться и посмеиваться?
«Что ж, сама виновата, – сказала она себе. – У тебя нигде никогда не хватало духу противиться влечению. Ты могла бы пойти к психиатру, если бы решила бороться».
К психиатру?! Нет, это не для нее! Она должна сама исцелиться, ведь еще не поздно. Она подумала о Дике Джонсе. Должно быть, она не в своем уме, если ей взбрело в голову затащить его в постель. Этого желторотого юнца?! Обидно только, что он так отчаянно сопротивлялся, что выдумал отговорку – сломанную руку. Пошел он к черту! Пусть валяет дурака с Терри! Но вновь по телу пробежала холодная дрожь. Они будут смеяться над ней.
Пусть смеются. Хельга поднялась и пошла вдоль бассейна. Господи, не такой ли будет ее дальнейшая судьба, если Герман выживет? Ей вспомнился клуб «Приморье» со всеми его ужасными английскими чучелами, жадно следящими за тележкой с пирожными. А мужчины с лицами в красных прожилках, с расплывшимися телами? Если бы только Герман умер! Тогда она стала бы свободной хозяйкой шестидесяти миллионов долларов!
До сознания Хельги вдруг дошло, что в дверь звонят. Она посмотрела на часы. Без двадцати девять.