Джокер в колоде
Шрифт:
— Черт, Луи, — искренне возмутился я, — я думал, ты хотел извиниться за то, что взбесился, когда я задал тебе простой вопрос.
— Какой вопрос?
Он оживился; в его глазах появилась надежда.
— Когда я спросил, могу ли осмотреть фабрику. Хочешь верь, хочешь нет, но я ни разу не был на фабрике детского питания.
— Будь я проклят, если это не так, Скотт, — развеселился он. — Мне не следовало бы так сердиться на тебя, и я понял, что как раз поэтому ты так быстро испарился. Я с удовольствием покажу тебе фабрику. Да, сэр.
— У тебя золотое сердце, Луи.
— Я сейчас вернусь.
Он встал из-за стола и вышел в соседнюю комнату, увлекая за собой тех двоих. Вернулся уже без них, потрепался со мной немного — скорее всего для того, чтобы его ребята успели сделать то, что он им приказал. Например, убрать с глаз Энтони Сайни или спрятать автоматы. Я взглянул на часы. Оставалось чуть больше пяти минут до того, как Джим начнет действовать и вспыхнут сигнальные ракеты. Может, ничего и не случится, но я надеялся, что это немного ослабит их бдительность. Что мне тогда делать — если вообще понадобится что-то делать, — признаться, я понятия не имел.
Началась экскурсия по фабрике; Луи Греческий лично проводил ее, а бдительный скелет волочился сзади. Все здание, за исключением той части, где разместились офис Луи, кухня, производственные участки и склад, представляло собой, по сути, один огромный цех, где производились детские консервы. Я не рассчитывал увидеть здесь ничего особенного, помещение было напичкано замысловатым оборудованием и картонными коробками вместимостью по четыре дюжины маленьких баночек в каждой.
Пока Луи популярно объяснял, что «вон там, в больших чанах», овощи тушатся, перед тем как попасть в баночки, я приостановился и вытащил из коробки одну баночку. На ней с одной стороны был изображен здоровенький, розовый малыш, а с другой — торговая марка в виде скрещенных ложек на фоне белого треугольника. С трудом до меня дошло, что белый треугольник символизирует пеленку, и я повеселел. Подержав в руках банку с грушево-морковным пюре, я сунул ее обратно в коробку.
Луи обратил мое внимание на некоторые машины и объяснил, как подаются по транспортеру пустые банки, наполняются еще горячей смесью и надежно закатываются. Все выглядело очень впечатляюще. Я убедился, что здесь действительно осуществляется процесс консервирования, но почему-то ни одна машина не работала и кроме нас троих на всей территории завода не было ни души.
Я спросил:
— Цех пребывает в стадии бурной деятельности, да?
— Черт, не сейчас, — буркнул он. — Не в воскресенье. На выходные здесь остается только охрана, остальные отправляются в пятницу домой на корабле компании. — Он махнул рукой в сторону сотен складированных ящиков. — Был бы ты здесь в пятницу, когда мы заканчивали консервацию этой партии. Завтра мы отгружаем большую часть потребителям.
— Вы действительно отправляете их детишкам, Луи? Он посмотрел на меня в упор, на мгновение его глаза стали жесткими, и тут же он вернул им прежнее дружелюбное выражение.
— Он шутит. Всегда был шутником. — Он шагнул вперед и взял кипу бумаг. — Корабль с грузом отходит в Сан-Франциско завтра утром. Заказ от М. В. Вильсона для сети магазинов. Вот документы.
Он показал накладные. Луи — так казалось — искренне старался меня убедить. Действительно, по документам около сотни ящиков детского питания, включая десятки наименований различных видов овощей и фруктов, предполагалось отправить завтра М. В. Вильсону. А супермаркеты Вильсона были широко известны.
Значит, они поставляют детское питание. Ну и что? Для того и строилась фабрика. Очень может быть, что я оказался олухом. Двадцать минут истекло, сейчас, наверное, Джим начнет пулять сигнальными ракетами. Ну и что? Пока я не увидел ничего интересного для себя.
Оглядевшись, я заметил два стандартных ящика, но поодаль от остальных. Они стояли у стены под столом один на другом. Почему-то они вызвали у меня легкий интерес, я подошел и спросил:
— А в этих ящиках что, Луи? Бракованная продукция?
Всего лишь невинное любопытство. Но когда я шагнул к этим ящикам, кощей тут же дернулся, будто его ткнули острым шилом в задницу. Не успел я сделать второй шаг, как он загородил мне дорогу.
Ага, заволновались, интересно почему. Я изловчился и грубо наступил ему на ногу.
— Эй! — заверещал костлявый.
— Извини, — бросил я, неловко оступился и ухитрился наступить ему на вторую ногу. Скелет взвыл. Луи продолжал хладнокровно объяснять:
— Как ты правильно догадался, это бракованная продукция. Видно, произошел сбой в производстве, и некоторые банки сплющились. Мы уважаем потребителя и не можем такие отправлять.
— Естественно.
Прошло уже двадцать три минуты, и я решил, что ракеты Джима вообще не вызвали любопытства. Или старый пистолет вышел из строя. Но я ошибся. Какой-то парень влетел в цех с перекошенной физиономией и заорал:
— Босс! Босс!
Луи оглянулся и гаркнул:
— Не скули! Какая муха тебя укусила?
— Там что-то непонятное… Парень в лодке чем-то стреляет в нас.
Луи выругался и повернулся ко мне.
— Чего вы затеяли, Скотт?
— А что такое?
Он изверг тираду виртуозной брани и поспешно двинулся к двери. Потом остановился и повернулся к нам. Я с преувеличенным вниманием рассматривал бездействующие механизмы, поэтому не заметил, какие сигналы он выдал тощему, но краешком глаза усек, что кощей едва заметно кивнул. Луи быстро вышел, громко хлопнув дверью. Оставшись один на один с долговязым типом, я ухитрился еще раз — естественно, споткнувшись, — прыгнуть ему на ногу и при этом слегка толкнул.
— Послушай ты, паршивый ублюдок, — зарычал он и вцепился в мою правую руку.
Ах, ты вон как! Я замахнулся левой и стукнул. Хороший получился удар снизу по челюсти: он улетел далековато и приземлился на спину. Лежал тихо — нокаут, натурально, — а я тем временем действовал.
Схватив из ближайшего ящика банку протертого шпината, я помчался через зал к тем двум ящикам, что стояли под столом. Сбросив на пол верхний, я выхватил банку из середины нижнего. На этикетке значилось «Банановое пюре». Наверное, поэтому они оказались бракованными. В самом деле, какой извращенец станет лопать пюре из бананов? Я бросил шпинат на освободившееся место в ящике с банановым пюре, водрузил второй ящик на место и помчался к шпинату. Впихнуть банановое пюре вместо шпината — секундное дело. Все выглядело по-прежнему. Я порылся в кармане пиджака, достал шариковую ручку, приподнял ящик и нацарапал на дне большую букву «X». Порядок. В несколько прыжков очутившись возле лежащего на полу без сознания парня, я раскорячился над ним в позе боксера. Едва успел.
Дверь с треском распахнулась, в цех ввалился Луи Грек и заорал во всю мощь глотки:
— Черт, что ты задумал. Скотт?
Я пританцовывал вокруг лежащего без памяти парня, издавая при этом воинственные выкрики. Грек остановился, посмотрел вниз на скелета, потом на меня. У него было такое выражение, как в первый раз, когда я увидел его в дверях офиса.
Гнев немного угас, он обвел глазами комнату. Его взгляд чересчур долго задержался на двух коробках у стены, но, может, мне это показалось.