Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 12
Шрифт:
По залу пронесся шелест и тихое жужжание, как будто сотни людей шептались о чем-то, и вскоре из этого неясного шума возник тревожный возглас: «Пожар!»
Из каждого ряда зрители поодиночке уже прокрадывались к выходу. Женщины в больших шляпах собирались кучками и двигались к дверям. Через пять минут «Парадиз» опустел, остались только служащие театра. Но нигде не было и признаков пожара.
Распорядитель уже стоял внизу, в оркестре, чтобы лучше видеть, откуда струится таинственный поток света.
— Осветитель! — крикнул он.
— Да, сэр!
— Выключите весь свет.
— Слушаю, сэр.
Раздался характерный щелчок, и свет в зале погас. Все погрузилось во мрак, но золотая дорожка, падавшая сверху, все еще прорезала темноту. Некоторое время распорядитель молча смотрел на это таинственное свечение. Потом послышался его испуганный голос:
— Пошлите за хозяином… да поживей! Где Лаймс?
Сбоку появился смуглый быстроглазый человечек с привычной маской простака и нерешительно ответил:
— Я здесь, сэр.
— Что вы на это скажете?!
Утирая лоб, Лаймс внимательно посмотрел на сверкающий золотой луч, уже побледневший и серебрившийся по краям.
— Я выключил все прожекторы, а этот непонятный луч продолжает светить. Не знаю, что и делать. Ему неоткуда взяться. Можете пойти туда и сами убедиться сэр! — Он провел рукой по губам и добавил тихо: — А может, и этот луч и голос… я бы не удивился, если бы они… Это что-то сверхъестественное! Может, это голос свыше?..
Распорядитель резко перебил его:
— Не будьте ослом, Лаймс!
И вдруг они увидели хозяина, который прошел мимо будки суфлера, недалеко от того места, куда падал луч.
— Почему в театре темно? Куда девались зрители? Что случилось?
Распорядитель ответил:
— Мы как раз стараемся это выяснить, сэр. Какой-то сумасшедший обнаружить его не удалось — вызвал беспорядок. Он крикнул с галерки, что новый номер «извращает природу». А теперь вот чудеса с этим лучом. Все выключено, а он, видите, светит.
— Почему все разошлись?
Распорядитель указал на сцену:
— Подумали, что это от пожара… Беда с этим лучом! Мы не можем выяснить, откуда он берется.
Из-за спины распорядителя вдруг высунулось испуганное лицо сеньора Бензони.
— Босс, — сказал он, заикаясь, — это очень странно… потрясающе… ничего подобного я не видел… Лаймс думает, что…
— Да? — Хозяин повернулся и очень быстро спросил: — Ну, так что же думает Лаймс?
— Он думает… гмм… что голос был не с галерки. Что это был голос… свыше…
В глазах хозяина засверкал огонек.
— Вот как? — прошипел он. — Вот как?
— Да, что это был голос… Ох!
Луч света внезапно исчез. Наступила полная темнота.
Кто-то крикнул:
— Включите свет!
И когда в зале вспыхнул свет, все видели, что «босс» бросился к тому месту на сцене, куда раньше падал луч.
— Ну и чудеса! Эй!.. Там, наверху!.. Алло!
Но ни звук, ни луч не ответили на этот настойчивый призыв.
Босс завертелся на месте:
— Ну и осветитель! Проклятый осел! Держу пари, что это вы испортили мне все дело и разогнали клиентов, включив такой яркий свет! Голос свыше, как бы не так! Но ведь какой замечательный номер! Я бы дал за него тысячу в неделю! Какой номер! Эй, там, наверху! Алло!
Но из-под купола с позолоченными звездами ответа не было.
ЖИВ ИЛИ МЕРТВ?
Весной 1950 года один адвокат и его приятель беседовали за бутылкой вина, заедая его грецкими орехами. Адвокат сказал:
— На днях я просматривал бумаги отца и наткнулся на газетную вырезку декабря 19.. года. Довольно любопытный документ! Хотите прочту?
— Пожалуйста, — ответил его приятель. И адвокат начал читать:
— «Вчера в лондонском полицейском суде бедно одетый, но приличный на вид мужчина вызвал некоторую сенсацию, обратившись к судье за советом. Мы дословно приводим их разговор.
— Ваша милость, разрешите задать вам один вопрос?
— Пожалуйста, если это вопрос, на который я могу ответить.
— Скажите, я жив?
— Убирайтесь отсюда!
— Ваша милость, я говорю совершенно серьезно. Для меня это вопрос первостепенной важности, мне необходимо узнать правду. Видите ли, я канатчик…
— А вы в своем уме?
— Ваша милость, я совершенно здоров.
— Так зачем же вы явились сюда и задаете мне такие вопросы?
— Ваша милость, я безработный.
— Какое это имеет отношение к суду!
— Сейчас объясню, ваша милость. Я потерял работу не по своей вине. Это случилось два месяца назад. Вы, наверное, знаете, что сейчас сотни тысяч таких, как я.
— Ну и что же?
— Ваша милость, я не член профсоюза. Как вам известно, у людей моей профессии нет союза.
— Так, так… продолжайте.
— Ваша милость, три недели назад истощились мои сбережения. Я делал все возможное, чтобы найти работу, но безуспешно.
— Вы обращались в благотворительный комитет своего округа?
— Да, ваша милость, но к ним не протолкнешься.
— А в приходском комитете были?
— Да, ваша милость. Я побывал и у приходского священника.
— Неужели у вас нет родственников или друзей, которые могли бы помочь вам?
— Половина из них, ваша милость, в таком же положении, а из остальных я уже все выкачал…
— Что такое?
— Я говорю, выкачал… взял у них все, что они могли мне уделить.
— У вас есть жена и дети?
— Нет, ваша милость, и это даже хуже; поэтому меня везде принимают в последнюю очередь.