Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6
Шрифт:
Миссис Пендайс бросилась на крыльцо, зажав уши руками.
«Когда это кончится? — подумала она. — Мне так страшно…»
Дряхлый слуга, чье лицо было все в морщинах, приоткрыл дверь, чтобы поглядеть на тучу, но, увидев миссис Пендайс, стал смотреть на нее.
— Капитан Белью дома?
— Да, сударыня, капитан у себя в кабинете. Гостиная у нас теперь заперта. Страшная гроза надвигается, сударыня, страшная! Посидите здесь минутку, пока я доложу о вас капитану.
Прихожая была низкая и темная, и таким же низким и темным был весь дом, немного
Миссис Пендайс вздрогнула: что-то потерлось об ее ногу. Это был всего-навсего огромный бульдог. Она наклонилась погладить его и уже не могла остановиться: стоило ей отнять руку, как бульдог начинал жаться к ней, а миссис Пендайс боялась за свое платье.
— Бедная собачка, бедная собачка, — шептала миссис Пендайс. — Она хочет, чтобы кто-нибудь поиграл с ней!
Голос за ее спиной произнес:
— Пошел вон, Сэм! Простите, что заставил вас ждать. Пройдите, пожалуйста, сюда.
Миссис Пендайс, то заливаясь румянцем, то бледнея, вошла в низкую, маленькую, обшитую панелями комнату, в которой стоял запах сигар и виски. Сквозь частый переплет окна она видела косые струи дождя, видела мокрые, поникшие кусты.
— Присаживайтесь, пожалуйста.
Миссис Пендайс села. Сжала руки, подняла голову и взглянула на хозяина.
Она увидела худую узкоплечую фигуру: кривые чуть расставленные ноги, взъерошенные песочного цвета волосы, бледное лицо в веснушках, маленькие темные мигающие глаза.
— Простите за этот беспорядок. Я не так часто имею удовольствие видеть у себя в гостях дам. Я спал, в это время года я только и делаю, что сплю.
Его жесткие рыжие усы шевельнулись, как будто бы он улыбнулся.
Миссис Пендайс что-то тихо проговорила в ответ.
Все происходящее было подобно кошмарному сну. Ударил гром, и она зажала уши.
Белью подошел к окну, взглянул на небо и вернулся к камину. Его маленькие горящие глаза буравили ее. «Если я сейчас не заговорю, — подумала она, — то не заговорю совсем».
— Я пришла к вам, — начала она, и с этими словами весь ее страх прошел, ее голос, до этой минуты звучавший неуверенно, приобрел свой обычный тембр, ее глаза с расширившимися зрачками, потемневшие и кроткие, были устремлены на этого человека, в чьих руках была ее судьба, от которого зависело благополучие всех ее близких. — Я пришла, чтобы сказать вам одну важную вещь, капитан Белью!
Фигура у камина поклонилась, и страх, словно какая-то зловещая птица, снова вцепился в нее. Было ужасно, было дико, что ей, что вообще кому-то приходится говорить об этом; было ужасно, дико, что люди, мужчины и женщины, так могут не понимать друг друга, иметь друг к другу так мало жалости и сочувствия; было дико, что она, Марджори Пендайс, должна сейчас начать разговор о том, что ему и ей причинит столько боли. Все это было так грубо, гадко, вульгарно! Она
— Простите, что мне приходится говорить об этом. Ваша жена, капитан Белью, порвала с моим сыном!
Белью не пошевелился.
— Она не любит его, она сама сказала мне это! Они больше никогда не увидятся!
Как мерзко, как отвратительно, как ужасно!
А Белью все стоял молча и буравил ее своими горящими глазками. И как долго это продолжалось, миссис Пендайс не могла бы сказать.
Вдруг он резко повернулся к ней спиной и оперся о каминную решетку.
Миссис Пендайс провела рукой по лбу, чтобы избавиться от чувства, что все происходящее нереально.
— Вот и все, — сказала она.
Ее собственный голос показался ей чужим.
«Если и в самом деле все, — подумала она, — то я должна сейчас встать и уйти!» И в голове промелькнуло: «Мое бедное платье погибло!»
Белью обернулся.
— Не хотите ли чаю?
Миссис Пендайс улыбнулась бледной, слабой улыбкой.
— Нет, благодарю, мне не хочется чаю,
— Я писал вашему мужу.
— Да.
— Он мне не ответил.
— Да, не ответил.
Миссис Пендайс видела его взгляд, устремленный на нее, и в ее душе поднялась отчаянная борьба. Должна ли она просить его сдержать свое обещание теперь, когда Джордж?.. Разве не затем она и пришла сюда? Должна ли она, ради них всех?
Белью подошел к столу, налил себе виски и выпил.
— Вы не просите меня прекратить дело, — сказал он.
Губы миссис Пендайс приоткрылись, но не произнесли ни звука. Ее глаза на побледневшем лице, темные, как сливы, не отрывались от его лица, но она не сказала ни слова.
Белью быстрым движением провел ладонью по лбу.
— Хорошо, ради вас, — сказал он, — я прекращаю дело. Вот вам моя рука. Я знаю только одну истинную леди. Это вы.
Он схватил ее руку, затянутую в перчатку, пожал и вышел вон из комнаты. Миссис Пендайс осталась одна.
Она вышла в прихожую, слезы струились по ее щекам. Она тихонько притворила за собой двери.
«Мое бедное платье! — подумала она. — Разве постоять здесь немного? Дождь уже кончается!»
Лиловая туча ушла, скрылась за дом, но с яркого, посветлевшего неба еще сыпались мелкие блестящие капли; за деревьями аллеи открылся голубой кусок чистого неба. Дрозды уже охотились за червями. Белка, прыгавшая по стволу, остановилась и посмотрела на миссис Пендайс. И миссис Пендайс рассеянно посмотрела на белку, вытирая платком слезы.
«Бедный капитан Белью! — подумала она. — Как ему одиноко! А вот и солнце!»
И ей показалось, что за все это жаркое, прекрасное лето солнце первый раз проглянуло на небе. Подхватив обеими руками юбки, она спустилась с крыльца и скоро уже опять шла лугом.
Каждый зеленый листок, каждая зеленая травинка сверкали на солнце, воздух был так промыт дождем, что все летние запахи исчезли перед этим кристальным запахом чистоты и свежести. Ботинки миссис Пендайс скоро промокли насквозь.