Джон Найтингейл. Истории о потустороннем.

Дубинина Мария Александровна

Буквально через пять минут мистер Кларк вернулся к экипажу, но я в тот момент уже был далеко и уносил с собой ящик, обитый черной кожей. К слову сказать, молодым человеком, жаждущим повидать мистера Кларка, оказался никто иной как Винсент Монтгомери. Вот уж кто легко приспосабливался к ситуации! Часы пробили полночь. Я слышал бой напольных часов в прихожей.

Этот звук в ночной тишине всегда нагонял на меня страх, с самого детства. Вот и сейчас, сидя в кресле за письменным столом, в своем кабинете, я зябко передернул плечами. Похищенный ящик лежал передо мной, но я испытывал к нему непонятное отвращение и не спешил его открывать. Однако минуты шли, веки мои слипались, и я решился вскрыть ларец. После непродолжительных манипуляций с навесным замком я откинул крышку. И не поверил тому, что увидел. На стеклянных колбах плавали человеческие глаза. По паре в каждой колбе.

Голубые, ореховые, серо-зеленые. И темно-карие, совсем как у Салли Купер… Руки мои затряслись. Как практикующему медику и бывшему студенту медицинского факультета, я видел вещи и похуже. Но никогда, даже в самых страшных снах, я представить себе не мог такое злодейство. Эти глаза, они смотрели на меня мертвым взглядом, и мне хотелось громко кричать от страха. Полиция. Мне нужно пойти в полицию. Но что это? Я медленно подошел к окну и выглянул. Только что мне показалось, что кто-то бросил в стекло мелкий камешек, так мы раньше с друзьями вызывали друг друга на улицу. И я сразу вспомнил про Винсента. Я же оставил его одного в опасной близости от этого чудовища! Я поспешил на улицу, но к своему удивлению, никого там не обнаружил.

— Винсент! — позвал я, — Это Вы?

— Нет. Туман лениво полз по мостовой и глушил любые звуки, однако я сразу определил источник голоса. Он шел из переулка, метрах в десяти-пятнадцати от моего дома. И в этот момент благоразумие окончательно изменило мне. В переулке было тесно и темно. Я остановился так, чтобы свет уличного фонаря падал на меня:

— Кто здесь? Выходите сейчас же!

— Доктор, вы нарушаете английские законы. Верните то, что украли, и останетесь живы. Из мрака выступила фигура, которую я с ужасом узнал.

— Вы убийца! — воскликнул я в сердцах, — Что вы сделали с бедной девушкой?

— У нее были чудесные глаза, — мистер Кларк раздвинул толстые губы в жутком подобии улыбки, — Такого редкого коричневого цвета, разве Вы не заметили? Я встречал подобный оттенок только у дикарей, что обитают на островах Атлантического океана.

— Прекратите! — я начинал понимать, к чему он клонит, — Сейчас же прекратите!

— Вы же были там, доктор, — голос мерзавца обволакивал, — Пляски у костра, старинные легенды. Аниото, доктор. Помните, что это значит? Я опустил голову и в ту же секунду мистер Кларк набросился на меня. Все словно повторялось заново, как будто я угодил во временную петлю, порочный круг. Страх и отчаяние придавали мне сил, но мой противник был во сто крат сильнее и проворнее. Его руки обхватили меня за пояс, и я вдруг почувствовал, что лечу.

Цепочка на моем жилете треснула и в тот момент, как карманные часы со звоном покатились по брусчатке, я упал спиной на камни.

Дикая боль пронзила тело насквозь.

— Я убью Вас и заберу то, что принадлежит мне, — прошипел мистер Кларк и наклонился ближе, — Макори… Я успел разглядеть лишь блестящие желтые глаза, прежде чем разум мой окончательно помутился. Раздался выстрел. Тело мистера Кларка упало на меня и обмякло. Горячая кровь залила мне лицо.

— Мистер Найтингейл! Я уже бегу! Винсент вытащил меня из-под тела и с гордостью, столь сейчас неуместной, продемонстрировал револьвер:

— Я вызвал полицию, а сам поспешил сюда. Детектив-инспектор Беннингтон назвал Ваш адрес. Я кивнул или мне показалось, что я это сделал, но, тем не менее, одного усилия хватило, чтобы отправить меня в небытие…

Я пишу эти строки в дневнике и будто вновь переживаю ту страшную ночь. Полиция во главе с самим детективом-инспектором Кристофером Беннингтоном задержали раненого преступника. Уверен, что его ждет виселица, доказать его причастность к зверскому убийству Салли Купер и других пропавших без вести девушек в разных концах Лондона, да и всей Англии тоже несложно. Сложнее доказать, что он не просто убийца и психопат, но и аниото, оборотень-леопард. Если конечно желтые звериные глаза мне не привиделись. Меня предупреждали об опасности, я склонен верить неизвестному «доброжелателю». Пожалуй, это была одна из самых запутанных и опасных историй, которых мне довелось пережить. Но более чем уверен, что не последняя.

История седьмая

Волк в овечьей шкуре

Кеб остановился у чугунных ворот, за которыми начиналась гравийная дорожка, ведущая сквозь огромный запущенный парк к старинному особняку начала 16 века. Я сжимал в руке письмо, что получил несколько дней назад. В нем мой знакомый и коллега, связь с которым я на некоторое время потерял, просил меня заменить его у постели одной пожилой леди, нуждающейся в постоянном уходе, однако

в силу упрямого характера и, что весьма вероятно, старческих причуд не желающей видеть в доме никаких иных докторов, кроме упомянутого мной выше друга. Не возьмусь и предположить, сколь большого труда стоило ему убедить несговорчивую леди отпустить его на симпозиум врачей в N и что он рассказал обо мне, но вот я уже стоял возле резных ворот и считанные минуты отделяли меня от родового гнезда Честерсонов — Лайнс-Холла. С трепетом в груди и сомнениями в мыслях я подошел к массивным ступеням. Дом поражал своими размерами и величием. Былым величием. От каменных облупившихся стен веяло историей, а ступени с заметными в солнечном свете выщерблинами знавали множество титулованных ног. Я успел заметить витые решетки на окнах первого этажа и разбитое стекло чердачного окошка прежде, чем передо мной распахнулись дубовые створки дверей.

— Доктор Найтингейл? — я кивнул, — Добро пожаловать в Лайнс-Холл! Прошу Вас следовать за мной. Я попал прямиков в роскошно обставленный холл. На меня, не привыкшего к подобным изыскам, он произвел сильное впечатление.

— Лорд и леди Честерсон на прогулке. Позвольте, я покажу Вашу комнату. Дворецкий был именно таким, каким и должен быть, в моем представлении, настоящий английский дворецкий. В меру чопорный, хорошо воспитанный, важный и безукоризненный во всех смыслах этого слова. Звали его мистер Фойл. Сопроводив меня наверх, он с поклоном удалился, дабы проверить, как идет подготовка к обеду.

Я же, оставшись в одиночестве, позволил себе расслабиться и отдохнуть с дороги. Насколько мне было известно, род Честерсонов брал свое начало от Лайнса Честерсона, ближайшего советника самой королевы Елизаветы I, но кроме титула и блестящей репутации современные представители сей славной фамилии, увы, ничем более похвастаться не могли. Даже сквозь вычурность и позолоту роскошного холла и устланных дорогими коврами коридоров просачивался удушливый аромат увядания. Нынешний хозяин поместья, лорд Уильям Честерсон, не так давно связал себя узами брака с некой Эрин О'Лейни, ирландкой по происхождению. Мельком я видел фотографию молодоженов в газете и смутно припоминал, что новоиспеченная леди Честерсон весьма привлекательная и милая особа. Лица сэра Уильяма я отчего-то вспомнить не мог, хотя безусловно слышал, что он ничем не уступает по красоте своей супруге. Но к чему гадать — перед обедом я познакомлюсь с хозяевами, а они в свою очередь представят меня леди Офелии, той самой пожилой даме, за здоровьем которой я должен буду следить ближайшие несколько дней. От размышлений меня отвлек деликатный стук в дверь.

— Войдите.

— Прошу прощения, сэр, — горничная взирала на меня большими серыми глазами, со смесью любопытства и страха, — леди Офелия желает Вас видеть. Я в панике кинулся к саквояжу в поисках свежей рубашки. Как назло, все они нуждались в глажке, а моя после тряски в кебе имела жалкий вид.

— Накиньте сюртук, — робко посоветовала горничная.

— Вы умная девушка… эээ…

— Люси.

— Спасибо, Люси. Я готов. Комната старой леди располагалась в другом крыле, что было несколько странно, учитывая тот факт, что женщина нуждалась в постоянном уходе и внимании. Кроме того я обратил внимание на поведение горничной Люси. Девушка будто бы делала над собой титаническое усилие, идя рядом со мной по коридору, и чем ближе мы подбирались к цели, тем бледнее и нервознее становилась бедняжка.

— Вы в порядке, Люси? Я врач и мог бы…

— Мы пришли, сэр. Подождите секунду, я доложу. Из-за неплотно прикрытой двери я расслышал свое имя и, дождавшись одобрения, вошел.

— Вы слишком молоды для доктора, — вместо приветствия проворчала леди Офелия, — Кто Вас прислал? Отвечайте. Я смущенно пробормотал имя своего товарища. Леди Офелия упрямо вздернула сухой острый подбородок, однако мой ответ, видимо, ее в достаточной мере удовлетворил. Я осторожно расспросил женщину о ее недугах, произвел необходимые манипуляции по осмотру пациентки, проявляя все мыслимые и немыслимые предосторожности, дабы не вызвать очередного всплеска недовольства. Мой коллега был откровенен и честен со мной в отношении всего, что касалось состоянии леди Офелии, но отчего-то совершенно не упомянул ее дурной нрав. Я действовал быстро и в высшей мере профессионально, что в какой-то степени объясняет тот факт, что я не заметил в комнате третьего лица, мне незнакомого. В самом углу, словно прячась от солнечного света, на простом неудобном стуле сидела женщина, уже не молодая, но еще и не старая. На вид ей можно было бы дать лет около сорока. Ничем не примечательная заурядная внешность, серое платье и чепец сестры милосердия.