Джон Сильвер: возвращение на остров Сокровищ
Шрифт:
— Пью подтверждает приказ капитана, поскольку у Пью нет желания помирать в Испании.
«Сан-Кристобаль» издал последний стон. Корабль всегда стонет, прежде чем пойти на дно, — совсем как человек перед смертью. Дон Хорхе схватил меня за рукав.
— Поднимайтесь на борт, мистер Сильвер, — приказал капитан, как будто у меня оставался выбор. — Мы обчистили «Сан-Кристобаль» дочиста и теперь отправляемся в Индию, мистер Сильвер, а этот корабль — на дно морское.
Я стряхнул с себя дона Хорхе и со всей прытью поплыл к «Линде-Марии». Вокруг могли собраться акулы, чтобы поживиться испанской мертвечиной. Дон Хорхе, как я успел заметить, прыгнул в воду, едва его корабль поглотило море.
Бонс втащил меня на борт. Кое-какие куски «Сан-Кристобаля» выскакивали на поверхность, словно дьявол ими побрезговал. Вот он выплюнул обломок мачты и деревянный блок. Потом показался угол гальюна — на мгновение выплыл на солнце и снова скрылся, словно полумрак пучины был ему больше по нраву. Вынырнул руль с доброй частью транцев, всплыл и снова утонул ахтерштевень, килевой брус. Сильнее всего меня позабавило другое зрелище: дон Хорхе изо всех сил греб в направлении блока. Ему опять удалось избежать смерти — хотя бы на время.
Я показал на него Черному Джону. Видел бы ты, как мой испанец карабкается на блок! Однако капитан на него даже не взглянул.
— Никого не вижу, — отозвался он, отворачиваясь. — Разве на блоке кто-то сидит, мистер Пью?
— Пью не заметил, — пропел краб.
Я мог бы поклясться в том, что это правда. Испанец оседлал блок, подтянул к себе кусок паруса, который плавал на поверхности, и принялся ладить мачту. А потом — представь себе — он стянул панталоны и рубаху с ближайшего утопленника.
— Глядите-ка, вот так потеха, — подергал я за рукав Черного Джона, как сделал дон Хорхе всего минуту назад, однако капитанская борода уже скрылась в каюте.
Много лет прошло, прежде чем я разыскал сокровища испанца. В свое время ты услышишь об этом в подробностях, когда я начну описывать твою измену. Сейчас для меня важнее рассказать о Мэри и Евангелине, в чьей судьбе я принял участие, и немного — о Соломоне, с которым ты меня объегорил. Еще я должен написать о Кровавом Билле, Пью и Бонсе, о капитане и Бене Ганне и, конечно, о юном Эдварде, так вовремя принесшем на мой корабль свою Библию. Да, и о шифрах-загадках я должен упомянуть. Все нужно учесть, ничего не забыть, потому что в этом деле подсчет важен, как никогда.
ГЛАВА ШЕСТАЯ. МЭРИ
Каждого ребенка при рождении надобно снабжать кинжалом и флягой, первейшими в жизни вещами. Маллету, видимо, вручили сухарь и биту. Сухарь он скорее всего выбросил, а битой колошматил себя по голове.
— Ты там еще живой? — окликнул я его. Из-за двери не донеслось ни слова с тех пор, как я рассказал ему о «Сан-Кристобале», пока твой олух жевал присланный тобой обед. — Не идет ли у тебя пена изо рта? Не распух ли живот?
— Я все доел. И вылизал тарелку, — отозвался Маллет. На последнем слоге его голос утих, как будто он раздумывал — не было ли в мясном пироге мышьяка. Может, парень к яду пристрастился?
— Тогда передай своему капитану, что яд у него первосортный, — сказал я. — Кстати, имей в виду: он может быть замедленного действия.
— Хорошо, сэр, — произнес он тоном плоским, словно палуба, и унылым, как если бы я сказал, что завтра не взойдет солнце. — Передам.
Все загадки важны, поскольку они ведут к величайшему из сокровищ, однако от каждой в отдельности толку не много. В этом они похожи на карту: имея полкомпаса и одну широту без долготы, далеко не уплывешь. И все же одна из загадок важнее других, поскольку являет собой числовой шифр и заковыристее остальных, однако я все же сумел перевести ее на родной язык. Ты решил ее вообще пропустить, хотя и пытался разгадать остальные — как попало, не сообразив, что все шифры нужно было разгадывать в определенном порядке. Числовой шифр дает местоположение клада. Ты был там, приятель, и помнишь это место, но решения никогда не знал. Если тебе любопытно, почему мне понадобилось его открыть, отвечу: не хочу оставлять недомолвок. К тому же мне приятно сознавать, что, даже зная ответ, ты не сумеешь раскрыть смысл этих цифр и букв.
Ты считаешь, что тебе это уже не понадобится, но как знать, вдруг я воспользовался тем же шифром и записал, куда перепрятал сокровища? Теперь у тебя будет шанс проверить мои слова.
Один из шифров, как ты знаешь, привел меня к некоему надгробию. На нем были выбиты числа, причем твердой рукой, словно могильщика ничто не торопило, когда он заканчивал работу.
1-1-4-4-5-7-9-12-14-14-15-18-18-19-19
Я записал числа и потом переписывал и перечитывал их бессчетное множество раз. Я дробил и переставлял их, складывал и делил — как тучных и тощих коров, сравнивал с «1303», и все без толку. А потом выдался вечер, когда я сидел на палубе с женщиной из Каролины и на меня снизошло откровение. С тех пор этот шифр перестал быть для меня тайной.
Как только сбегу с этого корабля, отправлюсь прямиком в Каролину, где живет та, с которой я хотел бы повидаться прежде, чем снова уйти в море. У нее волосы цвета воронова крыла, недурное приданое, родословная и скромные притязания. Если окажешься в тех краях до того, как я расправлюсь с тобой, навести ее, окажи милость. А если мне случится убить тебя раньше, я сам туда доберусь и ее разыщу.
У моей Мэри глаза голубые, как ты помнишь, а кожа бела, как китовый ус. Она худышка, но одного глотка рома хватило, чтобы унять ее дрожь — тогда, на корабле. Даже в качку ее было непросто сбить с курса, и пошатнулась она лишь однажды, после того глотка.
Однажды ты отозвался о ней весьма красноречиво, но сейчас эта беседа тебе не по вкусу. Стоило мне заикнуться о ней Маллету, как он тут же сбежал. Сослался на твой приказ уходить, как только я назову ее имя. Что ж, отлично. В таком случае я сдобрю воспоминания подсказками для разгадки числового кода. Как видишь, тебе придется прочесть о моей Мэри.
Маллету ты запретил это делать, о чем он успел мне шепнуть. Без сомнения, ты не хотел вводить парня в соблазн, но знай: я так или иначе найду способ его просветить.