Джонни Оклахома- 2
Шрифт:
– Не знал.
– Теперь будешь знать.
– И какие последствия для нас от сжирания подлой души?
– Самые благоприятные. Получим заряд энергии, достаточный для восстановления нашего симбиоза. Ты не смотри, что душонка поганая - такие завсегда самые калорийные. Заодно доброе дело сделаем - избавим империю от одного мерзавца.
– Наплевать на империю.
– А на нас?
– А на вас нет.
– Значит, согласен?
– За неимением других вариантов...
Глава 8
Статс-секретарю
А Джованни метался в постели, покрывался холодным потом и плакал во сне. Ибо снилась ему императорская сокровищница, открытые сундуки с золотыми марками и драгоценными камнями, груды самородков и горы серебра в слитках, корзины с редчайшими чёрными и розовыми жемчужинами... И нет ни стражи, ни охранных заклинаний, только настежь распахнутые двери. И он среди этого богатства - совершенно голый, но с твёрдым пониманием, что в руках много не унести. А ещё чей-то вкрадчивый голос предлагает обменять душу на дерюжные крестьянские штаны с огромными карманами.
– Мало!
– кричал Джованни Морган невидимому искусителю.
– Одних штанов мало!
Как ни удивительно, но мысль об обмене души не вызывала протеста. Ведь что такое душа? Она есть понятие эфемерное, и до сих пор никому не удалось доказать её наличие или отсутствие в человеческом организме. А штаны с большими карманами - вещь абсолютно материальная и необходимая. Ещё бы добавить мешок повместительнее, крепкую сумку, запряжённого в ломовую телегу тяжеловоза и носильщиков не менее двух десятков.
– Договорились, - согласился невидимый искуситель.
– Условия выслушаны и найдены приемлемыми. Сделка состоялась!
Повинуясь чужой воле, статс-секретарь встал с постели. Сражённый большой дозой аквавиты, он спал в одежде, так что не пришлось тратить время на её поиски, только чуть задержался, чтобы достать спрятанный в шкафу кинжал. В империи простолюдинам разрешалось носить на поясе ножи и прочее короткое оружие, но Джованни, как человек мирный и слегка трусоватый, разрешением не злоупотреблял. Только в самых торжественных случаях нацеплял ножны с парадным, купленным за умопомрачительные три марки, клинком. Во все остальные дни тот лежал в укромном месте.
Глаза Моргана были широко открыты, но он так и продолжал спать. Спал, и видел странный сон, в котором прячет за пазуху кинжал и тайком идёт в подвалы Сторожевой башни. Осторожно крадётся мимо выставленных у входа дежурных-старшекурсников, укрываясь неизвестным магической науке заклинанием невидимости, тихонько спускается по лестнице и замирает перед окованной толстыми железными полосами дверью.
– Открывай, - шепчет голос всё того же искусителя.
– Не думай, тебе это не идёт.
Должность статс-секретаря подразумевает беспрепятственный доступ во все помещения Университета, для чего существует специальный амулет-ключ, позволяющий открывать любые замки и проходить через охранные заклинания не поднимая тревоги. Так что для открывания двери не пришлось прикладывать усилие.
***
Франсиско де Багильон лежал на охапке соломы и, несмотря на позднюю ночь, всё никак не мог уснуть. И дело вовсе не в мрачной обстановке тёмной и сырой камеры. Нет, он размышлял о несправедливости жизни вообще, и о коварстве почитаемых ранее за образец для подражания людей, в частности. Низко и подло поступили с зауряд-лекарем, обвинив в преднамеренном убийстве при отягчающих обстоятельствах. И не пожелали ни слова выслушать в оправдание!
Разве он виноват? Разве по своей воле он это сделал? Нет, выполнял распоряжение главного целителя дона Хорхе Эухенио ди Эспиноза и Фелицитат. И оказался виноватым... Небесные Боги, как же несправедлива жизнь! Живёшь и надеешься на лучшее, а судьба решает по-своему и подводит к краю пропасти. Да уже туда столкнула, если посмотреть правде в глаза.
Что теперь будет? Сэр Артур фон Юрбаркас недвусмысленно дал понять, что причастность дона Хорхе к смертям в лазарете даже не рассматривается, и виноват в случившемся исключительно один зауряд-лекарь, неправильно истолковавший распоряжения и наставления главного целителя. Ну да, ворон ворону глаз не выклюет... Тем более в империи никогда не любили Галлиполиду, присоединённую всего лишь двести лет назад. Ещё и в заговоре обвинят.
Да, непокорная провинция часто бунтовала, но исключительно против Его Императорского Величества и его власти. Никому бы не пришло в голову убивать непричастных студентов. В бою - другое дело, там любому голову смахнут. А подлые убийства исподтишка дворянам Галлиполиды омерзительны и сомнительная слава их не прельщает.
Но что это? От двери послышался лязгающий звук отпираемого замка, и она бесшумно распахнулась на хорошо смазанных петлях. Подсвеченный горящим в коридоре масляным фонарём силуэт произнёс:
– Не поднимайте шум, сэр Франсиско.
– Кто вы?
– вздрогнул от неожиданности де Багильон.
– Вы пришли убить меня?
– Зачем убить, - голос неизвестного звучал сухо и безжизненно.
– Мёртвым вы не принесёте пользы родной Галлиполиде.
Франсиско почувствовал, как в груди сильно застучало сердце. До него и раньше доходили смутные слухи о существовании тайного общества со звучным и красивым названием "Тигры освобождения Галлиполиды", но крайняя бедность не позволила влиться в ряды борцов за независимость родной провинции, и заставила добывать хлеб насущный в столице ненавистного захватчика. Но мечты остались! Неужели настало время их осуществления?
– Кто вас прислал?
– Это неважно, сэр Франсиско, - неизвестный подошёл поближе и дотронулся до цепей.
– Я сниму кандалы. Я дам вам кинжал. Я дам вам свободу.
Раздался скрежет рвущихся заклёпок, и тяжёлые браслеты сами упали с рук и ног зауряд-лекаря. Незнакомец отпихнул их в сторону и указал на дверь:
– Уходите.
– А вы?
– Я остаюсь.
– Зачем?
– удивился де Багильон.
– Вас же схватят!
– Так надо, сэр Франсиско.
Де Багильон замолчал, подбирая аргументы, способные заставить незнакомца покинуть камеру и бежать вместе. Бежать в родную Галлиполиду, чтобы там рассказать о подлости и коварстве власть имущих, а потом примкнуть к справедливой борьбе. Но когда нужные слова были найдены, по лестнице застучали чьи-то шаги и по стенам заплясали отблески факелов.
Франсиско схватил освободителя за руку:
– Дайте кинжал.
Клинок зашуршал, покидая ножны, и лёг рукоятью в подставленную ладонь. Незнакомец прекрасно видел в темноте.
А шаги грохочут всё ближе. Идут двое, причём один ступает легко и уверенно, а второй спотыкается на каждом шагу, будто его ноги заплетаются и не хотят слушаться. Вдобавок то и дело слышатся удары по чему-то очень твёрдому, сопровождаемые невнятной руганью.
Наконец шагающий первым не выдерживает:
– Дон Хорхе, вы собрали головой все выступы на этих сводах.