Джонни Оклахома- 2
Шрифт:
Звякнул колокольчик, извещая о просьбе королевского секретаря войти в кабинет. Джерпонимо Первый дважды прозвонил в ответ, и не оборачиваясь коротко бросил в сторону открывшейся двери:
– Что у нас там?
– Посол империи просит аудиенции у Вашего Величества!
– Ему назначено?
– Нет, сир. Но он заявляет о срочности, поэтому я позволил себе побеспокоить Ваше Величество.
– Неужели пришёл ответ на нашу ноту протеста по поводу ареста виконта Оклендхайма?
– Не могу знать, сир.
– Ладно, зови его сюда. А тебя, Фридрих, я попросил бы...
–
– возмутился граф.
– Я, как начальник разведки, контрразведки и министр внутренних дел нашего королевства имею право присутствовать на приёме иностранных послов. Более того, это моя обязанность.
– Он тебя боится.
– Вот и замечательно! Это поспособствует сговорчивости.
– Ладно, оставайся, - согласился король.
– Только попрошу не корчить страшные рожи и не рвать на груди камзол.
– Ему?
– И ему тоже.
– Хорошо, не буду.
***
Посол вошёл с торжественным видом человека, чувствующего за собой всю мощь величайшего в известном мире государства, превосходящего Грумант по площади и населению по меньшей мере в тридцать раз. На его лице явно читалось - империя снисходит до объяснений с захудалым королевством. Именно так! Снисходит и милостиво объявляет волю Его Императорского Величества.
Но в следующий миг посол встретился взглядом с графом Форбарра и слегка побледнел. Потом споткнулся на ровном месте, сразу растеряв большую часть самоуверенности и спеси, но постарался взять себя в руки:
– Империя в моём лице выражает восхищение мудростью Вашего Величества, не пожелавшего раздувать конфликт из-за мелкого недоразумения, и благодарит за понимание.
Король кивнул и промолчал. Его племянник многозначительно кашлянул.
Посол, чувствуя ползущий по спине холодок, повторил:
– Выражает и благодарит, да...
А что ещё сказать, если в письме императора прямо указано на необходимость замять дело и сохранить мир? Потом, может быть, Груманту придётся сторицей заплатить за унижение и уступки, но империя пока не готова к войне с ним. Королевство оказалось слишком сильным, и способно больно ударить в ответ на недавний гномий бунт, организованный... Стоп, в этом даже самому себе нельзя признаваться!
Джеронимо Первый сделал глоток вина и вернул бокал на стол:
– А что-нибудь по существу?
Граф Форбарра улыбнулся краешком рта:
– И мне было бы любопытно услышать.
Посол собрался духом и выпалил:
– Виновные в неспровоцированном нападении на виконта Оклендхайма наказаны, Ваше Величество!
– Все наказаны?
– Да, все восемнадцать человек. Командир следственной центурии оштрафован в пользу пострадавшего на двадцать марок, разжалован, и отправлен младшим писцом в канцелярию наместника Галлиполиды. Его подчинённые переведены в городскую стражу Берестейла.
– Пусть сжалятся над ними Небесные Боги, - со странной ухмылкой прокомментировал известие граф Форбарра.
– У императора много!
А Его Величество Джеронимо Первый кивнул послу:
– Хорошо, я удовлетворён ответом. Передайте императору мою искреннюю благодарность за быстрое разрешение мелкой проблемы. Да, и ещё напишите, что всё прогрессивное человечество в лице благородного дворянства Груманта осуждает бунтовщиков, и желает Его Императорскому Величеству скорейшей победы в гражданской войне.
Императорский посланник не понял половину королевского высказывания, но уловил главное:
– Бунтовщики? Какие бунтовщики?
– Вы разве не знаете о восстании в Галлиполиде? Надо же, какая досада...
– Простите, Ваше Величество, - имперский дипломат изменился в лице, превратившись из просто бледного, в очень бледного человека.
– Мне ни о чём таком не сообщали.
– Сообщат чуть позже. Видимо в Лунгдуме не придают большого значения этой досадной мелочи. Ведь это мелочь. правда? Бунтом больше, бунтом меньше... Что могут сделать пятьдесят тысяч мечей против всей мощи великой империи?
– Сколько-сколько?
– Ну, может быть, и чуть больше. И мечей на всех не хватит, половина копьями и дубинами вооружится.
Посол неимоверным усилием воли справился с эмоциями и поклонился:
– Простите, Ваше Величество, но мне нужно...
– Утюг забыли выключить?
– Что?
– Уже ничего. Аудиенция закончена.
***
Граф Форбарра убедился, что за посланником империи плотно закрыли двери, и принялся рассуждать вслух:
– Итак, чем нам выгодна сложившаяся ситуация? Если не учитывать прибыль от продажи ржавого хлама из арсеналов, то ничем. Разве что будущие трофеи недорого скупать, но... Но кто их продавать будет, если вся добыча уйдёт в оплату за поставленное нами оружие? С другой стороны, ослабленная волнениями в Галлиполиде империя на некоторое время перестанет... А толку? Её армия закалится в боях и получит необходимый опыт, что сыграет против нас. То есть, выгоды нет! Но если ты, дядя, обращаешь на это пристальное внимание, то она есть. А где?
Король слушал племянника и молча улыбался. Фридрих замечательный полководец, лишь немного не дотягивающий до гениального, а вот политик из него никудышный. Неужели не может понять, что любое уважающее себя государство должно подкладывать свинью соседям просто из любви к искусству? Да так подкладывать, чтобы те радовались щедрому подарку и просили добавки. И в идеале - померли от несварения желудка.
В принципе, Его Величество ничего не имел против империи, и с удовольствием жил бы с ней в мире и согласии. Маленькому Груманту трудно тягаться с раскинувшейся почти на половину известного мира державой. Но так уж получилось... нельзя оставлять безнаказанным болезненный удар, а то сам себя уважать перестанешь. На мнение соседей наплевать, но им наглядный урок тоже не помешает.
– Фридрих, всех галлиполийцев из нашей армии сведёшь в один корпус.
– Но у нас в армии их нет.
– Это ты так думаешь! А если поискать, то при желании кого хочешь можно найти, хоть бывших подданных абиссинского негуса. Стоит только сильно захотеть.
Граф быстро сообразил:
– Точно, соберу всех черноволосых и носатых, выдам каждому имперские дворянские грамоты...
– Документы не обязательно. Они в Груманте необходимы, а в империи благородному человеку принято верить на слово.