Джонни Оклахома- 2
Шрифт:
Да вот те же гномы и воспользуются! Несмотря на сокрушительную неудачу в Груманте, коротышки остаются внушительной силой, и сбрасывать их со счетов в высшей степени неразумно. Это пока они управляемы, но стоит только дать слабину или допустить намёк на слабость...
Позолоченная створка двери, распахнутая сильным ударом в обратную сторону, вылетела вместе с петлями, и появившийся в проёме гвардеец прохрипел сдавленным от ужаса горлом:
– Норвайцы...
– Какие норвайцы?
– удивился
– Откуда взялись?
– Они пришли.
– Понятно, что не прилетели. "Красную тревогу" уже объявили?
– Поздно...
– Как это поздно?
– Они уже во дворце.
***
Музыка резко оборвалась, а приятный баритон дирижёра вдруг набрал немыслимую высоту, и пронзительному визгу лишь немного не хватило до перехода в ультразвук. Осыпающиеся оконные стёкла и треск ломающихся дверей окончательно разрушили очарование момента.
– Какого чёрта?
– виконт Оклендхайм повернулся в сторону шума и потянул меч из ножен.
– Кому жить надоело?
Чертей он не обнаружил - повалившая в окна и двери вооружённая толпа состояла из чего-то среднего между гориллой, медведем и скунсом. Причём, если судить по запаху, скунса там было больше всего. Древний меч Оклендхаймов кровожадно блеснул в свете свечей и описал широкую дугу, приглашая человекообразных обезьян присоединиться к предполагаемому веселью.
Увы, фамильному клинку не суждено было добраться до чужих потрохов и попробовать вражескую кровь на вкус - запущенное рыжей ведьмой проклятие оказалось быстрее.
– Стой!
– успел выкрикнуть норвайский рикс, заметивший движение леди Ирэны.
– Ирка, погоди.
Выкрикнуть успел. Не успел остановить. Сизое облако с удушливым запахом цветущей сирени опустилось на незваных гостей, почти полностью скрыв их из виду, и прямо на глазах начало уплотняться, превращаясь в густую белую пену.
– Стой!
– ещё раз повторил рикс.
– Это свои.
– Свои в такую погоду дома сидят, телевизор смотрят, - отмахнулась Ирка.
– Да точно тебе говорю, норвайцы это.
– Кто, они?
– ведьма недоверчиво осмотрела Вову с ног до головы.
– Норвайцы лохматыми не бывают.
– И много ты их видела?
– Тебя вижу, и этого достаточно.
– Недостаточно, - рикс покачал головой.
– Длина причёски в Норвае указывает на социальный статус человека. В том смысле, что только влиятельный и уважаемый член общества может себе позволить такое излишество, как парикмахер.
– А они все волосатые.
– Это младшие воины, только недавно прошедшие посвящение. Переходная ступень от женщины к человеку. Ой...
Ирка предпочла не заметить оговорку и взмахнула рукой, развеивая окутавшее норвайцев проклятие:
– Чёрт с ними, пусть живут.
Незваные гости дружно попадали на пол, причём один из них свалился лицом точно на правый сапог виконта Оклендхайма. Иван брезгливо попытался убрать ногу, но тут его ждал сюрприз.
– Не понял...
– произнёс он, когда туша лохматого норвайца поползла следом.
– Приклеился что ли?
– Ага, - подтвердила Ирка.
– Магическую составляющую я убрала, а монтажная пена осталась. Если в течение получаса не отмыть растворителем, то... в общем, потом только вместе с паркетом отрывать.
– Но у нас нет растворителя.
– Спиртом можно попробовать.
Мысль о том, что на каждого Вовиного соотечественника придётся потратить не менее пяти литров спирта, заставила Ивана содрогнуться. Как бывший солдат он хорошо помнил о высочайшей ценности этой волшебной жидкости, способной превратиться в новое обмундирование, запас патронов, в несколько ящиков тушёнки, в собственную ротную баню с вошебойкой и многое другое, вплоть до прямой связи с вертолётами огневой поддержки. И ему предлагают так бездарно потратить спирт?
Настроение резко упало, поэтому второе появление императора перед народом виконт встретил в крайне злом состоянии. Эх, если бы герцог Скорсезе и дон Хорхе Эухение ди Эспиноза и Фелицитат могли предвидеть будущее...
Но история хоть и знает сослагательное наклонение, но не всегда его одобряет и изо всех сил старается ему противодействовать. Не зря говорят, что судьбу изменить невозможно, и в данный момент империя с размаху вляпалась в уготованную ей большую кучу... хм... испытаний и неприятностей.
А поводом послужили подсказанные герцогом Скорсезе слова императора:
– Норвайцев под стражу! Завтрашний день объявляю праздником Великой Казни!
– именно так, с больших букв, и произнёс.
– Да проклянут их Небесные Боги!
Такого свинства по отношению с соотечественникам лучшего друга виконт Оклендхайм не потерпел, поэтому отреагировал неожиданно даже для самого себя. Он в считанные секунды преодолел разделавшее их с императором расстояние, и, прихватив по пути бокал, выплеснул его содержимое в самодовольную физиономию монарха. Густое легойское вино моментально смыло высочайшую улыбку.
Герцог Скорсезе охнул и закусил губу. Ему и в кошмарном сне не приходила в голову возможность такой ситуации, так что у Его Императорского Величества не было заготовленных реплик на подобный случай. И что делать? Вот если бы виконт схватился за меч или покусился на высочайшую особу невооружённой рукой, тут бы явно усматривалось покушение. А так... всего лишь оскорбление, и только.
Пока глава Шестиугольной Башни думал, императора переклинило, и он начал одну за другой выдавать заученные с утра фразы: