Джоуи
Шрифт:
"Что это?"
«Это для Лоренцо».
«Да, я это вижу, так почему же ты даешь это мне?»
«Это письмо», — тихо говорит она, и ее глаза наполняются слезами. «Отдай его ему, когда меня не станет».
Господи, бля! «Аня. Не говори так…»
«Максимо!» — упрекает она меня. «Я умираю. Мы все это знаем. Чудодейственного средства за углом не видать. Через несколько месяцев меня здесь не будет. Это грустная правда, но я смирилась с ней». Она слегка пожимает плечами. Даже говоря о собственной смерти, она ведет себя достойно и стойко.
«Но
«Если я сама ему это дам, он это разорвет». Она качает головой. «К тому же, ему еще не рано это читать».
«Когда ему следует это прочитать?»
«Это тебе решать. Я доверяю тебе принять это решение».
Тяжёлый груз давит мне на грудь. «Откуда я узнаю когда, Аня?»
«Оно не запечатано. Прочти его».
Я открываю рот, но не могу произнести ни слова.
«Пожалуйста, Максимо?»
«Почему не Джоуи? Или Кэт? Или Данте?»
Она качает головой. «Они слишком близки к нему. Они не смогут вынести его боль и сдадутся слишком рано, чтобы ему стало лучше. Все будет напрасно».
«И ты думаешь, я смогу терпеть, когда он страдает? Это должны быть они, Аня. А не я», — спорю я. Глядя на нее, я молча умоляю ее передумать. Мне не нужно это чертово письмо. Оно уже ощущается как свинцовый груз на моей шее. Как, черт возьми, я узнаю, когда наступит подходящее время? Я не понимаю, почему она доверяет мне что-то столь важное, как это.
«Ты правильный человек, Максимо. Ты любишь его как брата, но ты видишь в нем человека, которым он является, и человека, которым он может быть. Прочитай письмо, и тогда, я надеюсь, однажды ты поймешь, когда его ему отдать».
"Я не могу прочитать твое личное письмо, которое предназначено для Лоренцо. Это чертовски неправильно".
Она хмурится. «Это не личное, если я дам тебе разрешение».
«Аня? Пожалуйста? Это кажется слишком важным. А если я все испорчу?»
Ее хмурое лицо сменяется прекрасной улыбкой. «Ты не сделаешь этого. Я обещаю тебе это».
Я смотрю на нее, белый конверт обжигает мне руку. Я не хочу этого, но какой у меня выбор?
Аня встает и расправляет складки на платье. «Прочти сейчас, и мы больше никогда не будем об этом говорить. Ты узнаешь, когда придет время».
«Аня?»
«Обещай мне, что ты отдашь ему письмо, когда придет время, Макс».
Я смотрю на ее лицо, искаженное мукой и болью — не за нее, никогда за нее. Это все для него. Он сломается, когда она умрет. Он потеряет себя, и кто знает, сможет ли он когда-нибудь восстановиться? «Я обещаю».
«Спасибо», — шепчет она и выходит из комнаты, оставляя меня одного.
Мои пальцы на самом деле дрожат, когда я разворачиваю верхнюю часть конверта. Я осторожно вытаскиваю бледно-розовые страницы, разворачивая их осторожно, чтобы не повредить драгоценное содержимое конверта.
Откинувшись на диване, я читаю слова, которые умирающая женщина написала мужчине, которого она любит больше всего на свете. Я не эмоциональный человек и никогда им не был, но слезы
ГЛАВА 56
Джоуи
Я наношу последний слой помады прямо в тот момент, когда Макс врывается в мою спальню. Я думаю, он пришел сказать мне, что нам нужно уходить, и я собираюсь сказать ему, что почти закончила, но меня отвлекает то, как хорошо он выглядит в своем костюме. Я имею в виду, он выглядит хорошо в чем угодно, но есть что-то в этом мужчине в отлично сшитом костюме, что заставляет меня хотеть, чтобы он пригвоздил меня на ближайшей поверхности.
Он подходит и останавливается прямо передо мной. Его глаза немного покраснели, а брови нахмурены, но он как будто зол на весь мир, а не на меня.
«Все в порядке?» — спрашиваю я.
«Мне нужно тебя трахнуть», — выдыхает он, опуская голову и проводя губами по моей шее.
Мое тело дрожит в предвкушении. «Мы не можем. Машины отъезжают через пятнадцать минут».
«Мне нужно трахнуть тебя, детка», — повторяет он, скользя руками по моим бедрам и ладонями по моей заднице.
Я хихикаю, отталкивая его руки, но его это не смущает. «Нет времени». Он толкает меня назад, пока я не прижимаюсь к стене.
«Я не спрашиваю, Джоуи», — рычит он, и от его горячего дыхания по моему позвоночнику пробегает дрожь удовольствия.
Он задирает мое платье, и я почти теряю дыхание и решимость. «Макс, сегодня крестины Габриэллы. Мы ее крестные родители. Я не могу стоять перед церковью, когда из меня капает твоя сперма», — шепчу я, обнимая его за шею.
«Твои трусики все впитают».
Я прикусываю губу, когда его руки тянут дорогую ткань, а зубы проводят по чувствительной коже моей шеи.
«Я ничего не ношу». Мои щеки вспыхивают от жара.
Это определенно привлекает его внимание. Он останавливается и смотрит мне в глаза. «Ты собиралась пойти в церковь без трусиков?»
"Ага."
«Такая непослушная маленькая шлюшка». В бешенстве он дергает мое платье до самого верха, пока оно не сбивается в складки на моей талии. Его рука шарит между моих бедер, его пальцы скользят по моим складкам и заставляют меня стонать.
«Макс. Что ты делаешь?»
«Я уже сказал тебе. Мне нужно тебя трахнуть». Он расстегивает штаны и освобождает свой толстый член.
«А я сказала, что времени недостаточно».
Он прижимается губами к моему уху, его борода щекочет мою кожу. «А я сказал», — он поднимает мои ноги и обхватывает ими свою талию, — «что я не спрашиваю». Когда последнее слово слетает с его губ, он вонзается в меня, заставляя меня задыхаться. Мое возбуждение покрывает его, когда он трёт пирсингом мою точку G. Я громко стону, как нуждающаяся шлюха, которой он меня делает.
Я чувствую каждый прокол, когда он медленно вытаскивает свой член, прежде чем снова войти в меня, прижимая меня к стене.