Джули & Джулия. Готовим счастье по рецепту
Шрифт:
Но знаете, о чем не имеют ни малейшего представления эти четырнадцатилетние жительницы Техаса? О французской кухне.
Весной две тысячи второго за пару недель до того, как мне исполнилось двадцать девять, я отправилась в Техас навестить родителей. Вообще-то, это Эрик меня туда выпроводил.
— Тебе надо ехать, — сказал он тогда.
Кухонный ящик, который сломался через две недели после переезда и который мы так толком и не починили, снова вывалился из пазов, рассыпав по всему полу дешевые столовые приборы. Я плакала, взирая на поблескивающие под ногами вилки и ножи. Эрик держал меня в объятиях, больше похожих на борцовский захват, — он всегда так делает, когда на самом деле ему хочется врезать мне как следует.
— А ты поедешь со мной? — спросила я, разглядывая
— Работы слишком много. Да ты, думаю, и без меня справишься. Поболтаешь с мамой. Купишь новую одежду. Отоспишься.
— У меня тоже работа.
— Джули, ты временная секретарша. Какой смысл быть временной секретаршей, если нельзя даже сбежать иногда и устроить себе передышку? Ты ведь поэтому не ищешь себе нормальную работу, разве нет?
Сказать по правде, мне не нравилось задумываться о том, почему я не ищу нормальную работу. Поэтому я пропищала надтреснутым голосом:
— Поездка мне не по карману.
— Но она по карману нам. Или можем попросить твоих родителей оплатить дорогу. — Он взял меня за подбородок и приблизил свое лицо к моему. — Серьезно, Джули. Поезжай. Я тебя такую долго выносить не смогу.
И я поехала — мама оплатила билет в счет моего дня рождения. Через неделю я была уже в Остине, прилетела рано и даже успела на обед в настоящий техасский гриль-бар.
Вот именно там, когда я дожевывала сэндвич с грудинкой и окрой, меньше чем за месяц до моего двадцать девятого дня рождения, мама завела волынку «скоро тридцать».
— Господи, мам!
— Что? — Когда мама хочет заставить меня взглянуть фактам в лицо, она с подобием улыбки всегда говорит бодрым и непререкаемым тоном. Вот и сейчас. — Я только хочу сказать, посмотри на себя: ты несчастна, ты сбежала из Нью-Йорка, с Эриком у тебя непонятно что, а все ради чего? Моложе ты не становишься, преимуществами городской жизни не пользуешься, так зачем себя мучить?
А ведь я приехала в Остин с единственной целью — чтобы меня хотя бы здесь этим не доставали. Хотя нетрудно было догадаться, что мама вцепится в меня мертвой хваткой.
В свое время я отправилась в Нью-Йорк по той же причине, по какой все отправляются в Нью-Йорк. Это как картошке перед тем, как попасть в суп, надо счистить кожуру, так и молодой актрисе, прежде чем начать свою карьеру, надо попасть в Нью-Йорк. В Нью-Йорке я искала работу, где не надо было проходить собеседование, а поскольку я не Рене Зельвегер, да и актриса, прямо скажем, так себе, это оказалось проблемой. Поэтому в основном я перебивалась временными заработками и среди прочих мест работала на фирме, поставлявшей копировальные аппараты в штаб-квартиру ООН; и в инвестиционной фирме, ведущей дела женских монастырей; работала в азиатско-американском страховом отделе компании AIG; и даже секретарем вице-президента компании по интернет-технологиям в роскошном офисе с видом на Бруклинский мост, правда, офис этот свернулся через две недели после того, как меня туда взяли. Моя последняя должность — временный секретарь в правительственном агентстве в центре города. Все шло к тому, что мне предложат занять это место постоянно — рано или поздно всем «временным» это предлагают, и тогда я впервые в жизни задумалась о том, что пора распрощаться с иллюзиями и согласиться, пусть даже и от безысходности. Короче, из-за всего этого я и без того готова была удавиться, а тут еще мама заводит песенку «старость не радость». Ей ли не знать, что этого делать нельзя? Однако вместо извинения за свою жестокость она, откусив кусок жареной окры, пропела:
— Пойдем купим тебе что-нибудь поприличнее — что это за кошмар на тебе?
Наутро, после того как мама с папой ушли на работу, я долго сидела на кухне, попивая кофе и завернувшись в старый фланелевый серый халат — я и забыла, что он у меня есть. Я уже решила кроссворд в «Таймс» и прочла все рубрики, кроме финансовой и компьютерной, но приняла еще недостаточную дозу кофеина, чтобы найти в себе силы одеться. (Вчера я перебрала «Маргариты», это происходит почти всякий раз, когда я навещаю предков в Остине.) Дверь чулана была приоткрыта,
В детстве я частенько листала «ИФК». Отчасти оттого, что книги меня в принципе занимали, но была и еще одна причина. Эта книга пробуждает воображение. Она вскрывает в человеке самые глубинные и потаенные желания. Попробуйте найти самую самоуверенную и сексапильную модницу с фарфоровым личиком, пирсингом и подведенными глазами и спросить, сможет ли она приготовить пате де канар ан крут, то бишь утиный паштет в хрустящей корочке из теста, точно такой же, как на иллюстрациях страниц пятьсот семьдесят один — пятьсот семьдесят пять. Можете быть уверены, что прежде, чем вы успеете произнести фразу: «Эти шляпки та-а-ак давно вышли из моды, целых пять минут назад», она сбежит обратно в свой Уильямсбург, туда, где ее никто не заставит вынимать кости из утки.
Но что такого особенного в этой книге? Старая кулинарная книга, только и всего. Написанная в те времена, когда еще не было ни вегетарианцев, ни адептов Аткинса, ни приверженцев диеты Саут-Бич, сейчас все они наморщили бы свои носики, унюхав на ее страницах сотни отступлений от правил. А так называемые гурманы вспоминают о ней с трогательной и снисходительной улыбочкой, прежде чем вернуться к сборникам рецептов от Chez Panisse [6] . Мне бы тоже следовало разделять их вкусы. Ведь я как-никак нью-йоркская актриса, следовательно, должна сочетать в себе городскую привередливость и снобизм жителей пригородов.
6
Ресторан шеф-повара Элис Уотерс в Беркли, где, как считается, зародилась современная калифорнийская кухня.
Хотя, честно говоря, какая я актриса — ведь я даже ни разу не снималась! Если честно, я даже на прослушивания ни разу не ходила. Но если я не нью-йоркская актриса, то кто же я? Я — та несчастная, кто каждое утро тащится на метро с окраины до Нижнего Манхэттена, весь день отвечает на звонки и делает копии, а возвращаясь домой, только и может, что завалиться на диван и тупо пялиться на героев телевизионных реалити-шоу, да так и засыпать.
Мамочки! Ведь это правда! Я действительно всего-навсего секретарша. И тут впервые за полчаса я оторвалась от «Искусства французской кухни» и полностью осознала, что в глубине души давно уже смирилась с тем, что я всего-навсего жалкая секретарша! Смирилась много месяцев, а то и лет назад.
И эта была плохая новость. Но во всем этом было и кое-что хорошее: звонкий шум в голове и малоприятное, но почему-то волнующее сжатие в животе как напоминание о том, что я еще способна стать кем-то.
Доводилось ли вам читать «Искусство французской кухни»? Наверняка доводилось — книга как-никак легендарная. Даже если вы не знаете о Джулии Чайлд, вы наверняка слышали о ней в связи с окровавленным пальцем [7] Дэна Эйкройда. Но видели ли вы саму книгу? Попробуйте найти одно из ранних изданий в твердой обложке — не такая уж это и редкость. Было время, когда у каждой американской домохозяйки, способной вскипятить воду, была эта книга, так, по крайней мере, говорят.
7
В комедийном шоу «Субботним вечером» Дэн Эйкройд показал пародию на кулинарное шоу Джулии Чайлд, где «Джулия» продолжала готовить несмотря на то, что сильно порезала палец и истекала кровью.