Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1
Шрифт:
– Куда же вы направлялись?
– В Париж. Вы парижанин, сударь?
– Да.., то есть нет.
– Да или нет? – с улыбкой спросил Жильбер.
– Я не люблю лгать. Я не раз имел случай убедиться, что надо подумать прежде, чем ответить. Я парижанин, если под парижанином подразумевается человек, давно проживающий в Париже и ведущий городской образ жизни. Но родился я в другом городе. А почему вы об этом спросили?
– Мой вопрос связан с тем, о чем мы только что говорили. Я имел в виду то, что, если вы живете в Париже, вы, должно быть, видели Руссо.
– Я и впрямь видел его несколько раз.
– Его, наверное, провожают взглядами, когда он проходит мимо? Он вызывает восхищение, прохожие показывают на него друг Другу пальцем, как на благодетеля человечества, не так ли?
– Ничего похожего. За ним бегут дети и, подученные родителями, кидают ему вдогонку камни.
– О Господи! – в недоумении вскричал Жильбер. – Но он по крайней мере богат?
– Ему случается утром, как и вам, задавать себе вопрос: «Что я буду сегодня есть?»
– Как бы ни был он беден, но, вероятно, он человек известный, могущественный, уважаемый?
– Засыпая вечером, он не уверен, что не проснется в Бастилии.
– Как же он должен в таком случае ненавидеть людей!
– Он их ни любит, ни ненавидит, они ему надоели, – вот и все.
– Не испытывать ненависти к людям, которые дурно с нами обходятся! – вскричал Жильбер. – Мне это непонятно.
– Руссо всегда был свободен, сударь. Руссо всегда был достаточно силен, чтобы надеяться только на себя. А ведь именно сила и свобода делают человека мягким и добрым. Напротив, зависимость и слабость его озлобляют.
– Вот потому-то я и стремлюсь оставаться свободным! – с гордостью заметил Жильбер. – Я чутьем угадывал то, что вы сейчас подтвердили.
– Человек может быть свободен и в тюрьме, молодой человек, – отвечал незнакомец. – Окажись Руссо завтра за решеткой, что рано или поздно с ним случится, он и там писал и мыслил бы так же свободно, как в горах Швейцарии. Я-то всегда полагал, что свобода состоит не в том, чтобы делать то, что хочется; она заключается в том, что никакая сила не может заставить человека поступать против своей воли.
– Скажите, сударь, эти слова принадлежат Руссо?
– Да, – отвечал незнакомец.
– Они взяты из «Общественного договора»?
– Нет, это из его новой книги под названием «Прогулки одинокого мечтателя».
– Сударь! Мне кажется, у нас с вами есть нечто общее.
– Что именно?
– Мы оба любим Руссо и восхищаемся его книгами.
– Говорите о себе, молодой человек: вы как раз, в том возрасте, когда люди легко обманываются.
– Можно заблуждаться в чем-то, но не в ком-то.
– Впоследствии вы сами убедитесь, что чаще всего ошибаются именно в людях. Может быть, Руссо отчасти ближе к истине, чем другие. Но уж поверьте мне: и у него есть недостатки, да еще какие!..
Жильбер недоверчиво покачал головой. Однако, несмотря на это, незнакомец смотрел на него по-прежнему благожелательно.
– Вернемся к тому, с чего начали, – проговорил он, – я сказал, что вы оставили в Версале своего хозяина.
– А я вам на это ответил, – немного мягче произнес Жильбер, – что у меня хозяина нет. Я мог бы прибавить, что, пожелай я поступить на службу, у меня был бы могущественный хозяин: я отверг одно предложение, которому многие могли бы позавидовать.
– Вы получили предложение?
– Да, я должен был развлекать богатых бездельников. Но я подумал, что, пока я молод, могу учиться и чего-нибудь в жизни достичь, я не должен терять драгоценного времени, тем более – унижать свое достоинство.
– Это похвально, – важно заметил незнакомец, – но если вы собираетесь добиться в жизни успеха, надо иметь ясное представление о своем будущем, не так ли?
– Сударь! Я мечтаю стать врачом.
– Прекрасное и благородное занятие. Однако у врача два пути: либо истинная наука и, значит, скромное, а подчас нищенское существование, либо наглое шарлатанство, а с ним – богатство и почести. Если вы любите истину, юноша, становитесь врачом; если предпочитаете блеск – постарайтесь прослыть врачом.
– Сударь! Чтобы учиться, нужно много денег, не так ли?
– Конечно, деньги нужны, но не так уж много.
– А вот Жан-Жак Руссо, – продолжал Жильбер, – все знает, а ведь это ничего ему не стоило!
– Ничего не стоило? – с печальной улыбкой переспросил старик. – И вы говорите так о самом дорогом, что Господь дал человеку: о душевной чистоте, о здоровье, о сне – вот во что обошлось женевскому философу то малое, чему он научился!
– И вы называете это «малым»! – воскликнул задетый за живое Жильбер.
– Ну конечно! Да вы расспросите о нем и послушайте, что вам скажут.
– Прежде всего он – великий музыкант.
– Это потому, что Людовик XV с чувством пропел:
«Над милым слугою утратила власть я…». Однако это вовсе не значит, что «Сельский мечтатель» – хорошая опера.
– Он – известный ботаник. Достаточно прочесть его письма, из которых я, по правде говоря, достал всего несколько страниц. Но вы-то должны об этом знать, раз занимаетесь сбором трав.
– Иногда бывает, что человек считает себя ботаником, а на самом деле он лишь…
– Договаривайте, сударь.
– А на самом деле он лишь травник, да и то…
– А вы сами кто, травник или ботаник?
– Конечно, травник, и притом из самых скромных и несведущих, если принять во внимание, как много на земле растений и цветов…
– Но Руссо знает латинский язык, не так ли?
– Очень плохо.
– Однако я сам прочел в газете, что он перевел древнеримского писателя Тацита.
– Это случилось потому, что в своей гордыне – к сожалению, любого человека временами обуревает это чувство – он хотел заниматься всем сразу. Он сам написал в предисловии к своей первой книге, единственном, кстати говоря, переводе, что плохо понимает латинский язык и что Тацит, по его мнению, – сильный противник, который очень скоро его утомил. Да нет, юноша, вопреки вашему восхищению, я должен заметить, что совершенных людей не существует. Почти всегда – уж вы мне поверьте – глубину приносят в жертву широте взглядов. Даже небольшая речка разливается во время ливня и становится большим озером. А попробуйте спустить на воду лодку, и вы очень скоро сядете на мель.