Джузеппе Бальзамо (Записки врача). Том 1
Шрифт:
– Клянусь, мы тоже пообедаем на ближайшей станции.
Однако и на этот раз Жильберу было не суждено пообедать.
Глава 21.
ГЛАВА, В КОТОРОЙ МЫ ЗНАКОМИМСЯ С НОВЫМ ДЕЙСТВУЮЩИМ ЛИЦОМ
На холме, куда поднималась почтовая карета, находилась деревня Ла Шоссе, где должны были менять лошадей, Разбросанные в беспорядке, крытые соломой дома деревеньки расположились, казалось, по воле жителей, посреди дороги, на опушке леса, вдоль берега реки, о которой мы уже говорили
Единственной достопримечательностью этой красивой деревушки был человек, который стоял посреди дороги, будто получив приказание свыше, и то жадно смотрел на большую дорогу, то разглядывал прекрасную лошадь серой масти с длинной гривой, привязанную к ставню хижины. Ставень при каждом движении лошади сотрясался. Она нетерпеливо встряхивала головой, так как была оседлана и ждала своего хозяина.
Время от времени незнакомцу, как мы успели это заметить, надоедало смотреть на дорогу; он подходил к лошади и изучал ее с видом знатока, позволяя себе погладить опытной рукой ее мощный круп или тонкие ноги. Всякий раз, как ему удавалось избежать удара копытом нетерпеливого животного, он возвращался на свое место и продолжал смотреть на пустынную дорогу.
Устав ждать, он постучал в ставень.
– Эй, есть тут кто-нибудь? – крикнул он.
– Кто там стучит? – спросил мужской голос. Ставень распахнулся.
– Сударь! Если ваша лошадь продается, покупатель перед вами.
– Вы же видите, что под хвостом нет соломенной затычки, – захлопывая ставень, сказал человек, по-видимому, простолюдин.
Этот ответ, казалось, не удовлетворил незнакомца, и он опять постучал.
Ему было лет сорок, он был высок и силен, с обветренным лицом и черной бородой, жилистыми руками в широких кружевных манжетах. Обшитая галуном шляпа была сдвинута набок, как это было принято у офицеров из провинции, желавших произвести впечатление на парижан. Он постучал в третий раз и нетерпеливо заговорил:
– Знаете ли, дорогой мой, вы невежливы, и если вы не отворите ставень, я его выломаю.
При этой угрозе ставень раскрылся и показалось то же лицо.
– Вам ведь сказано, что лошадь не продается, – повторил крестьянин. – Этого вам недостаточно, черт побери?
– А я говорю вам, что мне нужна скаковая лошадь.
– Если вам нужна скаковая лошадь, обратитесь на почтовую станцию. Их там штук шестьдесят, и все из конюшни его величества, у вас будет большой выбор. А эту лошадь оставьте тому, у кого, кроме нее, ничего нет.
– Повторяю вам, что мне нужна эта лошадь.
– Губа не дура – арабский скакун!
– Вот почему я и хочу купить ее.
– Очень может быть, что вы хотите ее купить, да она-то не продается.
– А чья же она? Кому она принадлежит?
– Вы очень любопытны.
– А ты чересчур скромен – Ну так вот! Лошадь принадлежит тому, кто живет у меня и любит ее, как ребенка.
– Я хочу поговорить с этим человеком.
– Она
– Это женщина?
– Да.
– Хорошо! Скажи ей, что если ей нужны пятьсот пистолей, она получит их за лошадь.
– Ничего себе! – сказал крестьянин, широко раскрыв глаза. – Пятьсот пистолей! Кругленькая сумма!
– Можешь добавить, что эту лошадь хочет купить король.
– Король?
– Да, сам король.
– А вы случайно не король?
– Я его представитель.
– Вы представляете короля? – переспросил крестьянин, снимая шляпу.
– Пошевеливайся, дружок, король торопится. Силач бросил на дорогу внимательный взгляд.
– Хорошо! Когда дама проснется, – сказал крестьянин, – будьте спокойны, я замолвлю словечко.
– Прекрасно, только я не могу ждать, пока она проснется.
– Что же делать?
– Разбуди ее, черт подери!
– Я не осмеливаюсь…
– Ладно! Подожди! Я разбужу ее сам.
Человек, который утверждал, что является представителем его величества, замахнулся длинным хлыстом с серебряной ручкой.
– Этого только не хватало!
Офицер уронил занесенную было руку, так и не дотронувшись до ставня, так как заметил почтовую карету, запряженную тройкой лошадей, которые неслись рысью.
Наметанный глаз незнакомца узнал герб кареты; он бросился вперед с такой скоростью, которой мог бы позавидовать арабский скакун, которого он хотел купить.
Это была карета, в которой ехала наша незнакомка, ангел-хранитель Жильбера.
Увидев человека, который подавал знаки, кучер, не уверенный, что его лошади благополучно доберутся до почтовой станции, с удовольствием остановился.
– Шон! Дорогая Шон! – воскликнул незнакомец. – Неужели это ты? Ну, здравствуй, здравствуй!
– Да, это я, Жан, – ответила незнакомка, носившая столь странное имя, – ты что здесь делаешь?
– Черт возьми! Что за вопрос? Я жду тебя! Наш силач вспрыгнул на подножку и, обняв молодую женщину, осыпал ее поцелуями.
Вдруг он заметил Жильбера, который не догадывался об отношениях между этими людьми и имел вид побитой собаки, у которой отбирают кость.
– Так, а кого это ты подобрала?
– Молодого забавного философа, – отвечала мадмуазель Шон, не думая о том, заденут ее слова Жильбера или польстят ему.
– А где ты его нашла?
– На дороге. Но это к делу не относится.
– Ты права, – отвечал тот, кого звали Жаном. – Как поживает наша старая графиня де Беарн?
– Она чувствует себя хорошо.
– Хорошо, говоришь?
– Да, она приедет.
– Приедет?
– Да, да, да, – повторила мадмуазель Шон, кивая головой.
Во время этого разговора Жан по-прежнему стоял на подножке, а мадмуазель Шон сидела в карете.
– Что ты ей наговорила? – спросил Жан.
– Что я дочь ее адвоката, мэтра Флажо, что я проезжала через Верден и что мне было поручено моим отцом сообщить о начале ее процесса.