Шрифт:
Глава 1
… бесконечность. Черная, пустая, угрюмая. Равнодушная. Безжалостная. Равнодушно-безжалостная. И вечная, как само Время. Что ей какие-то жалкие потуги каких-то жалких людишек? Она не замечает целые цивилизации, а уж копошение одного конкретного индивидуума одного из бессчетных видов только этой галактики для нее даже меньше, чем ничто. Отрицательная величина на фоне ее безграничного величия. И никакая философия, даже самая замороченная, не способна приблизить оную отрицательную величину даже к миллионной доле понимания ее истинной сути…
… зато способна лично меня отвлечь от дела, блин! Да еще как отвлечь! Я уже битый час торчал за пультом и пялился в пространство на главном обзорном экране голографической виртуальности, сгенерированной верным Кумо. Спрашиваете, чего пялился? Да так… была причина. Правда, даже для меня самого не сказать, что смехотворная, но как минимум стремная. Мне банально страшно. Чего я боюсь в великой пустоте, ну, помимо ее самой? Кто бы знал… одним словом и не сформулируешь, зато есть у россов как нельзя лучше подходящая к моему случаю поговорка: обжегшись на молоке, дуешь на воду. А я, по факту, уже дважды обжегся — с «Ледяной красоткой» и ее владелицей леди Аннабель Рокуэлл и с крейсером «Эмден». Про удачно пролюбленный каилитовый прииск вообще молчу. И вот теперь никак не мог решиться на «подъем» «Латника», хотя уже все к тому было готово: объект локализован в подпространственном «пузыре», понтоны на низком старте… Всего лишь дать команду Кумо, и все четыре модернизированных буксира разом рванут прочь из вместительного брюха «Набата», через четверть часа максимум выйдут на оптимальные позиции к пятому собрату и «нырнут» в континуум ВП, чтобы, объединившись с локальным куском пространства ПВ вокруг «Латника», придать ему положительную «плавучесть» и вызволить корабль поддержки десанта из подпространственного плена… всего лишь одна команда. Но я почему-то медлил. Даже не так — откровенно тянул время. Может быть, потому, что бог троицу любит? Или памятуя еще об одной присказке: первый случай — случай, второй — совпадение, третий — закономерность? Очень бы, кстати, не хотелось именно последнего. И вроде бы все предусмотрел, и заранее заготовил кучу материалов для первичного контакта (буде выжившие обнаружатся), и максимально обезопасил соратников и членов семьи, попросту оставив всех на Картахене… и все равно что-то останавливало, стоило лишь потянуться к большой зеленой кнопке «старт» — насквозь голографической, естественно.
— Что-то вы излишне мнительны стали, Александр Федорович! — буркнул я себе под нос в попытке хоть так разогнать тишину, царившую в ходовой рубке — почти такую же, что властвовала в бесконечности за бортом. Потом решительно смял пустую жестянку из-под газировки, которую домучивал уже с четверть часа, и зашвырнул в утилизатор, попутно зацепившись взглядом за подарок механика Мягкова. И вот тут меня и осенило: — Твою мать, Борисыч! Все ты со своими предчувствиями!
Не к ночи помянутый Лизкин дядька встал перед глазами, как живой, и смущенно буркнул: «Неспокойно мне что-то, Леха… на сердце тяжко». Да-да, прямо так, как это и было двое суток назад в реальности, накануне моего одиночного вылета «на дело». Если честно, меня и самого с души воротило, но я волевым усилием загнал смутное беспокойство и слабые трепыхания совести глубоко в подсознание, до того мужественно проигнорировав и «большие глаза» Лизки, и «щенячий» взгляд Рин-тян, и даже насквозь логичные доводы Рин-сана, хоть все трое и пытались по мере своих возможностей отговорить меня от авантюры. Но я настоял на своем: иду один, благо «Набат» такие вольности позволял. Кумо беспрестанно трудился над совершенствованием софта системы управления, электронную начинку мы тоже чуть ли не после каждого вылета допиливали, интегрируя везде, где только можно, блоки из гексаподовской техники, ну а прыжковый генератор и вовсе стал стандартным объектом для экспериментов. В общем, памятуя о двух предыдущих «спасательных» миссиях, третью попытку я решил совершить в одиночку. Так мне было проще — не надо думать о соратниках, не надо ни на кого оглядываться, да и ответственность переложить не на кого, так что придется все самому. По идее, это все должно сказаться в положительную сторону на оперативности принятия решений и стимулировать мой порядком обленившийся мозг к кипучей деятельности. Ну и заодно я затеял проверку на вшивость по отношению к самому себе: гожусь я хоть для чего-то, или лучше самоустраниться и доверить работу настоящим профессионалам? Естественно, этими мыслями я ни с кем делиться не стал — засмеют. Но лично для меня это было важно. Мельком подумал о том, что можно припрячь Ульриха Ценкера, как лицо незаинтересованное и в какой-то степени непредвзятое, но сразу же отказался от этой затеи — с момента уничтожения «Эмдена» соплеменниками прошло всего ничего, у него стресс покруче моего, да и за остальными спасенными дойчами нужен глаз да глаз. К тому же для бывшего корветтен-капитана у меня уже была заготовлена работенка, к которой я и поручил Рин-сану его подготовить. Желательно в кратчайшие сроки. В идеале — за время моего «спасательного» рейда. Ну и чтобы призовая команда, набранная на Картахене с прицелом еще на «Эмден», пребывала в режиме полной готовности отправиться осваивать новую технику по первому зову. Это же касалось и самого кэпа со всей командой «Спрута». В общем, планов громадье — не зря же я наобещал дядюшке кучу всяческих ништяков в том памятном разговоре. Он, кстати, подумав, повторно со мной связался и недвусмысленно дал понять, что на все согласен. Единственное, нужно время, чтобы подготовить основания для столь крупных притязаний. В юридическом смысле. А пока суть да дело, мне бы тоже неплохо укрепить свои позиции. Обрести, так сказать, почву под ногами. Чем я, собственно, и собирался заняться. И за подготовкой совсем упустил из вида, что многим из моих близких какие бы то ни было одиночные авантюры вашего покорного слуги как серпом по одному месту… по крайней мере, для мужской части этой категории моего круга общения. И кто бы мог подумать, что самым слабым звеном окажется звероподобный механик Мягков?! А если еще подумать, если не он, то кто? Остальных-то я уже отфутболил!..
Я уже и не ждал никого, но за пару часов до старта, когда я по третьему кругу проверял готовность «Набата» и как раз добрался до тех самых демонстрационных материалов, что заготовил по результатам предыдущих попыток «спасения», Борисыч и заявился. Отношения с Кумо у него были настолько хорошие, что он умудрился уговорить мини-гекса не докладывать о прибытии гостя — типа, сюрприз будет. Что характерно, Борисыч оказался прав — сюрприз удался. Я едва не подпрыгнул в кресле, когда услышал за спиной шаги, но умудрился с собой справиться и ограничился лишь долгим вздохом, заменившим длинную матерную тираду.
— Борисыч, блин! Ну вот зачем так?!
— Неспокойно мне что-то, Леха… на сердце тяжко.
Все, приплыли. И что теперь делать? Борисыч это… Борисыч. С ним нельзя, как с тем же кэпом — у механика Мягкова, несмотря на выдающиеся габариты и устрашающую внешность, но зато в полном соответствии с фамилией очень тонкое душевное устройство. Просто раскрывается он далеко не всем, и не сразу. Помню я первую нашу встречу, ее фиг забудешь! Зато потом, через месяцы и годы, когда он прошел и через осознание того факта, что кровинушка-племяшка запала на этого щегла, и через мое исчезновение на целый год, и через обретение внучатого племянника — Алекса-младшего — Борисыч больше не считал нужным шифроваться. И открылся совершенно с другой стороны… сказал бы — ранимой и тонко чувствующей личности, но выражусь проще — суеверного нытика. Рин к этой ипостаси механика уже давно приноровился и откровенно ее игнорил, а для меня преображение сурового Борисыча стало не менее суровым испытанием — я-то, как-никак, родственник, хоть Лизка и не торопилась под венец, поэтому со мной можно и нужно позволять кое-какие вольности… совместное распитие спиртных напитков, например. С непременным разговором по душам — и по-родственному, и просто по-росски. С кэпа-то что взять, ниппонец он и есть ниппонец — водку толком не пьет, загадочную росскую душу не понимает… почти как у классика: во дни сомнений, во дни тягостных раздумий о судьбах… просто о судьбах, — ты один мне поддержка и опора, о великий, могучий, правдивый и свободный… Леха! Не будь тебя — как не впасть в отчаяние?.. И ведь никуда не денешься — и впрямь родственники, хоть пока всего лишь потенциальные. Как показывал опыт, вариантов у меня ровно два: либо жестко отшить — тут пятьдесят на пятьдесят, либо забить на работу и потрындеть за жизнь, а это обычно надолго. Ладно, начнем с короткого способа…
— Борисыч, ты или давай ближе к делу, или отвали, — не повелся я на страдания механика. — Занят я, не видишь, что ли?
— Вижу, как не видеть! — прогудел тот, не выказав обиды.
Тьфу ты… не прокатило.
— Ладно, выкладывай.
— Да чего тут выкладывать-то… — вздохнул механик. — Сдается мне, Леха, сглазил тебя кто-то. Порча на тебе.
Ну вот, приехали…
— Боб, старик, ну ты же прекрасно понимаешь, что все это бред собачий…
— Э, не скажи! — оседлал Мягков любимого конька. — Приметы, они такие — на пустом месте не возникают. А народ-то, он поумнее тебя, балбеса, будет. И по всем приметам получается, что плохо у тебя с удачей. Сглазили.
Ну да, ну да… и жив я до сих пор, и с наваром… впрочем, о финансовых делах мы при Борисыче особо не распространялись — не его профиль. Да и не хотелось давать лишний повод для беспокойства, потому как одна из любимых поговорок механика — от многих денег многия печали. Это он так какое-то классическое выражение исковеркал на свой манер. Но и соглашаться сразу большая ошибка — еще подумает, что я сдался.
— Обоснуй, — буркнул я, продолжая пролистывать каталог с файлами — и видео, и аудио, и просто сохраненными веб-страницами. Борисыч Борисычем, а работу мою за меня никто не сделает. — Что-то я такого не замечал.
— Ну… как же…
— Чего мычишь?
— Ладно! — решился механик. — Родной дядька тебя со свету сжить решил? Решил!
— И что? Я сделал ноги и оказался здесь.
— Только потому, что Рин вмешался!
— И это, по-твоему, неудача?
— А Готти? А год тебя не было?!
— Ну, вернулся же! И заодно открытие века совершил!
— Лизке рассказывать будешь! И мелкому!
Н-да, тут подловил…
— Суке Айвену зато отомстил, и Деррику подсобил с Портом, — парировал я. — Еще что-то есть?
— «Ледяная красотка»! Говорил же, не надо грех на душу брать!
— Окстись, Борисыч! Мы эту су… хм… леди спасли! И не наш косяк, что она слишком гордая оказалась, а еще родственнички изрядные хитрованы!
— А чего ты за все это получил?! Шиш с маслом!
Ну, не совсем… некий финансовый выхлоп все же имел место.
— Не катит, — упрямо помотал я головой. — Дальше.
— «Эмден»!
— А что «Эмден»? Мы все живы, еще и Ценкера с компашкой уберегли…
— Но ожидали-то совсем другого!
— Ничего страшного, у меня еще одна попытка.
— Это все жалкие оправдания, Лех. Ты еще ни одного дела не сделал, как планировал. Всегда все не благодаря, а вопреки. Говорю же, удача от тебя отвернулась.
— А я это называю «баланс», — ухмыльнулся я. — Или карма, если хочешь. И вообще, на ошибках учатся.
— А еще на крови, — стал предельно серьезным механик. — И тебе везет, что не на твоей.
— Ну вот, а говоришь, что от меня удача отвернулась!
— Да в гробу я такое везение видел! — рявкнул Борисыч. — На чужом горбу далеко не уедешь. Послушай старика, Леха: тебе что-то нужно делать со своей удачей.