Еда и патроны. Прежде, чем умереть

Мичурин Артём Александрович

– Порядок? – поинтересовался лейтенант, заметив меня, и как всегда радушно улыбнулся.

– Прощу прощения, нас прервали, – сел я напротив, рассчитывая продолжить познавательную беседу. – Так ты говорил, что не застал первых диверсантов.

– Угу.

– Что с ними произошло? Не на волю же их отпустили.

Павлов вздохнул, и я приготовился окунуться в тайну, как вдруг чей-то зычный голос объявил двухминутную готовность.

Глава 2

Над тем, что есть смерть, я впервые задумался годам к шести. До того, как ни странно, перевод живых организмов

в состояние вечного покоя воспринимался мною примерно так же, как разборка на составные части занятного механизма, с той лишь разницей, что, будучи собранной обратно, крыса или ворона не возвращалась к нормальному процессу функционирования, а превращалась просто в несколько шматов гниющей плоти. Это меня расстраивало, и я пробовал снова, и снова, и снова, но результат всегда был плачевен. Однажды Валет застал меня за очередным изысканием и в свойственной себе манере объяснил, что «нечего хуйнёй страдать» и «мёртвого не починишь». Я пытался спорить, приводил неопровержимые доводы в пользу своей теории – демонстрировал, как аккуратно я разделил организм подопытного на составные части, что комплектация в порядке и ничего не утеряно – но Валет был непреклонен. «Запомни, сопляк», – говорил он, попирая грязным сапогом мой научный проект, – «всё, что сделано из мяса, обречено умереть». «Но почему?!» – вопрошал я, чуть не плача. «Потому, что жизнь – говно, а природа милосердна».

Муром отмучился, милосердие накрыло город с головой и утопило. Когда врата отворились, и тёмные нити идущих след в след автоматчиков растеклись, прилипая к стенам его домов, когда боевые машины, харкая дизельной гарью, поползли по его улицам и площадям, когда громадные закованные в броню монстры попрали тяжёлой поступью стриженный газон возле муромской управы… Я… Не знаю, как передать это словами. Что-то зашевелилось в груди, и слёзы навернулись на глаза. Жгучие, солёные слёзы счастья. Триста шестьдесят золотых!!! Вашу ж мать! Мы сделали это! Я с трудом сдерживал эмоции, хотелось подбежать к каждому скорчившемуся облеванному, обгаженному трупу и расцеловать его! Триста шестьдесят золотых!!! Жаль, конечно, что лишь половина из них моя, а Станислав не женат. Я с удовольствием «передал» бы безутешной вдове долю безвременно почившего боевого товарища.

Прошедшийся по Московской улице танк растолкал мертвецов опущенным отвалом, и теперь насыпи мясного мусора отделяли проезжую часть от тротуаров, заменив давно изношенные бордюры. Чересчур тонкие части тел, попавшие в зазор и угодившие под траки, превратились в алую разметку на асфальте. Трупы были повсюду: лежали вдоль стен, подпирали собою двери подъездов, свисали из окон, придавив герань в ящиках. Солнечные лучи ласкали кожу последним осенним теплом, лёгкий ветерок гнал опавшие листья и обдавал волнами тонких ароматов разложения. Я влюбился в этот город.

Тут бы присесть на скамейке с фляжечкой доброго самогона и наслаждаться моментом, но деловые партнёры не для того изрыгнуты преисподней на Землю, чтобы хорошие люди могли получать удовольствие от жизни.

– Ты куда? – окликнул я Станислава, целенаправленно двигающего в сторону управы. – Наше дело сделано.

– Я должен убедиться.

– Уймись. Никто не выжил.

– Ты этого не знаешь.

– Там сейчас битком легионеров. Даже если остались живые, им не позавидуешь. Остынь. Давай просто присядем и дождёмся, пока всё немного утрясётся, потом заберём своё

золото и разбежимся в разные стороны.

– Делай что хочешь.

Вот мудак. Придётся идти с ним и следить, чтобы не добавил новых глупостей к имеющемуся списку.

Возле дверей управы красовались два Старших Брата с «Кордами» поперёк могучих грудей и, приметив издали парочку иррегуляров, принялись деловито потирать холодные тела своих питомцев.

– Свято место пусто не бывает, – посетовал Станислав, подходя ближе.

– Распределим роли – я говорю, ты молчишь.

– Считаешь себя мастером переговоров? Зря.

– Неужели? А после твоих дипломатических успехов города травят газом.

– Убедил.

– Здравия желаю, служивые, – поприветствовал я охрану. – Нам бы с вашими командирами потолковать. Они здесь? Ладно, мы сами найдём.

– Назад, – упёрся мне в грудь ствол пулемёта.

– Да ты чего, солдатик? Мы на одной стороне, – продемонстрировал я повязку Легиона, и кивнул на такую же у Станислава.

– Никто не войдёт. В здании производится выемка документов, – подал голос второй верзила.

– Хорошо. Тогда позовите кого-нибудь. Репин, Ледовый, Павлов на худой конец. Есть тут офицеры?

– Отойдите от дверей и держите руки на виду.

– Ого! – отшатнулся я, получив тычок стволом. – Да у нас тут, похоже, целый генерал, если судить по решимости. Давай так…

– У меня в рюкзаке бомба с БОВом, – перебил Станислав, – а это, – продемонстрировал он зажатую в кулаке авторучку – «детонатор мертвеца». Или вы позовёте офицера, или я зачищу город второй раз.

От такого даже я слегка охуел. Наши же оппоненты застыли на месте, будто их разбил паралич.

– Палец затёк, – добавил Стас после десятисекундной немой сцены.

– Э-э… – поднёс Старший Брат рацию к губам. – Вызывает пост номер один. Приём.

– Говорите, – донеслось из динамика.

– У нас тут… Вам лучше подойти.

Через минуту дверь открылась и на пороге появился Репин.

– Что стряслось? – обратился он к дышащему через раз часовому.

– Не пропускают, – ответил за того Станислав и убрал сопровождаемую двумя парами округляющихся глаз авторучку в нагрудный карман. – А у нас незаконченные дела, если помните.

– Ах ты… – сдавлено прорычал Старший Брат.

– Есть, что сказать, рядовой? – повернулся к нему Репин.

– Никак нет, – вытянулся великан по стойке смирно.

– Я ничего не забыл, – продолжил капитан, вернув внимание Станиславу. – Но вы должны понимать, что сейчас не лучший момент. Оплата в пути. А пока вас расквартируют и поставят на довольствие.

– И как долог путь? – поинтересовался я, ощущая чувство неудовлетворённости, переходящее в лёгкую тревогу.

– Двое-трое суток. Сумма немалая, её нужно собрать и доставить под надёжной охраной. Ждите здесь, я пришлю сопровождающего, – развернулся капитан.

– Один вопрос, – окликнул его Станислав. – Что с Грицуком?

– Пока не нашли, – бросил тот через плечо и захлопнул за собой дверь.

– Не нашли… – повторил Станислав, игнорируя нависшего над ним мутанта с оскаленными клыками. – Эта сволочь жива.

– Да с чего бы? Эй, отвали, солдатик, – взял я несостоявшегося смертника за плечи и бережно отвёл подальше от борющихся с желанием разорвать нас Братьев. – Вовсе не факт. Скорее всего, валяется где-нибудь в канаве. Отыщут.

– Я его упустил.