Эдем 8
Шрифт:
— Было бы всё так просто… — Ада поднялась на ноги, собираясь покинуть кладбище. — Узнать, что ты лично считаешь нужным и правильным, тоже порой требует невероятных усилий.
Глава 16
Палящее солнце беспощадно обжигало каждого гостя. Ветер поднимал вихри песков, ослепляя слабых и заставляя сворачивать с их пути. Любая армия, пришедшая с мечом в Анхабари, обречена быть погребённой под золотым покрывалом. Воины в латах будут корчится от жары, варясь в собственных стальных панцирях, а их скакуны попадают без сил, так и не достигнув оазиса. Говорят, даже первые вампиры были выходцами из южных народов. Несчастные изгнанники, вынужденные начать пить кровь собратьев, чтобы выжить. Даже спустя целые эры
Для Ады же это далеко не первое путешествие. Дюна за дюной, бархан за барханом, она ходила по пескам Анхабари, избегая поселений и явно не собираясь отправляться в одноименный город. Долго она искала желаемое, даже советы случайных путников не помогали, ведь пустыня будто обернулась против мага огня, заставляя того ходить кругами в, казалось бы, нескончаемом блуждании.
Но несмотря на раны, охотница всё ещё оставалась куда более сильной чем любой из простых смертных. Даже с одной рукой она стояла на множество ступеней выше большинства диких тварей, а её выносливость позволяла обходиться без еды и воды целые месяцы. Хотя и первое, и второе можно найти даже в, казалось бы, безжизненных песках, если знать как.
И наконец-то после длительного плутания под взором золотого диска Поцелованная Огнём всё же нашла то самое ущелье. Невообразимая вонь ударила в ноздри ещё за десяток километров, ведь сюда на дно до сих пор сбрасывали останки рабов. Века будут гнить и плавиться тела под взором застывшего жёлтого диска, а среди костей продолжат пировать различные падальщики. Ужасное место, в очередной раз напоминающее, что из себя на самом деле представляет Эдем.
Найдя относительно проходимую тропу, Ада принялась аккуратно спускаться всё ниже и ниже. Иногда она спрыгивала с высокой высоты, иногда использовала инструменты, чтобы преодолеть сплошные скалы. Ущелье всё же крайне глубокое, а ещё до ужаса раскалённое, даже перчатки не спасают и собственные пальцы обожглись. Но постепенно удавалось приблизиться к своей цели. Ещё одно сплошное препятствие, но кажется вон по той трещине в скале, толщиной в пару сантиметров, можно будет проползти, а там уже кажется прямой путь до дна.
— Брысь! — резко рявкнула девушка, уже нависнув на своей руке над отвесной пропастью. — Кыш!
Но стервятник не слушал, продолжая подлетать всё ближе, а в какой момент он в наглую сел на голову и принялся клевать странного однорукого смертного. Охотница же не помогла схватить наглого, но ещё и довольно умного падальщика, который продолжал пользоваться затруднительным положением своей добычи. Когда попытки выклевать лицо не увенчались успехом, то он сразу же начал атаковать единственную руку, надеясь, что мясо упадёт на дно и сдохнет, тем самым устроив пир. Давно в ущелье не было свежатины.
Прильнув в упор к скале, Поцелованная Огнём закрыла лицо, однако защитить свою руку она не могла. Раз за разом клюв вонзался в пальцы, разрывая перчатку, а затем уже и плоть. Повреждались сухожилья, в какой-то момент ситуация стала критической. Страх стал настолько сильным, что в один момент охотницу резко прорвало. Вот-вот пальцы сами разомкнуться, так зачем продолжать прятать лицо и защищаться?
В результате рука, что держала тело и помогала сохранять равновесие, отпустила трещину в скале и рванула прямо к шее стервятника. В свою очередь на одних ногах в вертикальном положении девушка не устояла и сначала покачнулась, а затем отклонилась назад и полетела со скалы на дно ущелье, не сумев удержаться. Падать пришлось недолго, всё же максимальная скорость падения достигается как правило за десять-двенадцать секунд и на пике равняется примерно пятьдесят пять метров в секунду: примерно, потому что всё зависит от плотности воздуха, площади и плотности смертного и ускорения свободно падающего объекта, которое также отличается от планеты к планете, пусть заселённые миры ойкумены Совета и похожи между собой, так что эти цифры варьируются в крайне узком диапазоне. Для паресисов, которые как правило и являются главными путешественниками по мирам, разница эта крайне несущественна. Для простых смертных… большинство видов тоже быстро адаптируется, однако обостряются хронические проблемы, например со спиной или лёгкими из-за иномирных воздуха и силы гравитации соответственно. Ведь даже разница в пару процентов тоже серьёзно сказывается на слабых телах.
— Вот же срань… — прокряхтела упавшая на дно Ада.
В руке всё ещё сжималась сломанная шея стервятника, голова немного кружилась, а ноги сильно побелели. Вообще, кое-как удалось сгруппироваться, но высота всё же приличная, да и паресисы из-за плотности своего тела достигают пиковой скорости куда быстрее. Без трещин в собственном скелете явно не обошлось, а ещё на дне очень много вонючих костей, которые, разумеется, вонзились в плоть. Приземление мягким явно не назовёшь, хотя падание в останки всё ещё более мягкое, чем на каменное дно ущелья.
Отпустив тушку падальщика, охотница принялась вытаскивать из своего тела вонзившиеся кости. А ведь можно было бы и огнём тварь спугнуть или даже зажарить. Но эмоции в критические момент снова взяли верх, стало так страшно, а вдруг эта гадина клювом в последний глаз угодит? Лучше прижаться лицом к скале… Глупо, конечно, но ничего с собой сделать не получалось. Уходя в глухую оборону, девушка в конечном итоге как правило не умирала, ведь всё ещё оставалась довольно крепкой и сильной, однако последствия не радовали. Особенно когда можно было вместо глухой обороны выбрать яростную атаку, которая бы сразу поставила точку. Однако сомнения убивали решительность, делая ещё хуже.
Последняя кость извлечена из тела, кровотечение почти сразу остановилось, хрустнула лодыжка и вывих вправлен, а затем совсем рядом раздаётся мерзкий хруст. Тощий шакал уже поедал стервятника, грозно поглядывая на смертную. И как только глаза зверя соприкоснулись с изумрудными, то сразу же хищник совершил прыжок. В последний момент Ада едва успела схватится за одну из костей и вонзить в ухо монстру. Сердце колотилось словно бешенное, грозясь вырваться из груди. Парадоксально, но страх, который одновременно и убивал Аду, мешая мыслить рационально и здраво, в то же время спасал её же, ведь достигнув пика ужаса тело будто начинало двигаться само. Хотя с такими темпами можно и от инфаркта умереть, что не сражение, так обязательно колоссальный стресс, даже с такими вот представителями самого низа пищевой цепочки. Смешно и грустно.
Дальнейший путь уже по дну ущелья прошёл без особых происшествий и в какой-то момент показался знакомый проход. Старый храм ни капли не изменился за все минувшие года. Кажется, даже ни одна пылинка со своего места не сдвинулась. А в дыре виднелось всё то же подземное озеро, занимающее большую часть затопленного зала. И разбавлял пасторальную картину всё тот же Убба, спокойно сидящий у берега с удочкой. Монстр его более не беспокоил, а ещё и рыбы здесь стало водиться куда больше.
Внушительных габаритов огр опустил ноги прямо в воду и иногда покачивал головой в такт, играющей лишь в его голове музыке. Но вот настоящую идиллию нарушило плавное движение поплавка, ещё одно, а затем третье, уже куда более резкое, после чего рыбак потянул свой инструмент, подсекая рыбу. Но кажется кто-то не рассчитал свою физическую силу, крючок разорвал рот рыбе, и та в результате сорвалась, отделавшись лишь небольшой ранкой.
— Во дела… — протянул Убба, почесав свой затылок, после чего начал размеренно насаживать на крючок последнего мясного жука, которые не смотря на свой пугающий уродливый вид сами по себе тоже довольно вкусные, после приготовления разумеется.
Ада ещё некоторое время сидела на краю дыры сверху, не решаясь ни спустится, ни окликнуть старого знакомого, у которого в жизни всё вполне хорошо. Беды обходят это волшебное место стороной, сиди и рыбачь, затем готовь уху и иногда посещай фермы жуков. Никто сюда не придёт, никто не будет указывать как правильно жить, не перед кем ты не обязан. Не будет рядом вечно кричащих смертных, твоё неловкое слово не послужит поводом для обиды. И по глуповатому лицу Уббы можно было подумать, что он по-настоящему счастлив, в отличии от свободных от счастья граждан Эдема.