Эдем 8
Шрифт:
Поэтому Поцелованная Огнём и не спускалась. Не хотелось тревожить огра своим проблемами. Только вот не задача, мир Этия населён сотнями миллионов смертных, но пойти просто больше не к кому.
— Ада! — через какое-то время Убба сам поднял голову и не заметить сидящую там девушку он, очевидно, не мог. — Привет!
Лучезарная улыбка, будто как маленький ребёнок он радовался любым гостям, а махал рукой настолько быстро, что кажется мог создать ураган. Невинная простота, подобно поведение вызывало у любого наблюдателя ответную улыбку, столь искренне были эти простые и всё же крайне редкие эмоции. Хотя в то же время в душе начинала свербеть жалость, ведь этот смертный явно не способен на обман, предательство,
— Привет! — натянув улыбку, ответила Ада, тоже махая рукой в ответ. — У тебя, кажется, снова клюёт!
Тут же Убба спохватился и схватился обеими руками за свою удочку, в этот раз его движения были уже плавнее и не такими резкими. Выждав лучший момент, он снова подсёк и радостно засмеялся, когда в его руке оказалась рыбка, которая отправилась в ведро из хитиновых пластин к другим трофеям.
— Спускайся! Сегодня будет уха по новому рецепту! — прокричал огр, подхватывая ведро и отправляясь в туннель, ведущий к жилищу: кажется, он ни капли не сомневался, что гостья пойдёт за ним.
Ада в свою очередь печально вздохнула, после чего бросила рюкзак на вторую незатопленную половину зала, после чего сама уже спрыгнула в воду. Освежившись, она выбралась на берег, после чего повысила температуру тела и усилила свою ауру. Даже с такой слабой, бытовой магией приходилось осторожничать, ведь из-за разрушения инфраструктуры ментального тела перенапряжение могло случится на любом из участков, а затем вызывать неконтролируемое саморазрушение. Но вроде всё прошло без последствий и паресис заживо не сгорел.
— Убба! Не начинай готовить без меня! Я кое-что принесла! — довольно громко прокричала Поцелованная Огнём, подбирая оставшийся сухим рюкзак и направляясь к туннелю.
Идеальной памятью девушка не обладала, так что наизусть расположений ходов здесь не помнила. Впрочем, заблудиться здесь также не представлялось возможным, даже без учёта наличия магического зрения: слишком яркие запахи давали ясно понять, где находится жилище хозяина. Кроме того, и лабиринтом эти туннели не являлись, хотя кажется появилось несколько новых поворотов, являющихся собственноручно вырытыми складами для навозного топлива, желе из насекомых и даже для красивых камешков: речь не о бриллиантах, а о действительно простых камешках странной формы, должно быть хобби такое.
— Убба разделать рыбу, но не готовить! — произнёс огр, едва гостья вошла в его обитель: ещё он успел одеться.
К слову, быт хозяина этих пещер несколько изменился. В помещениях стало чище, сам он тоже грязью не зарастал, как и посуду мыл. Ада читала книги о всяких немытых лордов в замках, которые никогда не мылись и порой намеренно унижались летописцами других земель по этому поводу. И, разумеется, всегда опускался главный момент — рыцари действительно часто не мылись, и не моются до сих пор, но не из-за того, что они ведут себя как животное, а из-за того, что при осаде воду лучше оставить про запас и не мыться, да и в целом с водопроводами в замках всегда имеются проблемы. Дело тут не в знаниях, не в манерах, а просто в доступности воды. Летописцы же часто перевирают историю как им только угодно, стараясь выставить кого-то определённого в максимально ужасном свете.
И вот как только Уббе открылся источник к воде, так сразу же дела пошли в гору и немытый огр стал вполне себе чистоплотным. Потому что быть чистым нравится практически всем, ведь от этого зависит собственное здоровье. А все эти сказки про немытых рыцарей, смердящих зеленокожих и вонючих зверолюдах чистой воды попытка развязать межвидовую неприязнь с целью получения выгоды с опусканием и изменением первопричины. Да и вообще, вонь зверолюдов и других видов — буквально их естественный запах, который порой подаётся как нечто ненормальное для оправдания войны в очередном королевстве людей, но не суть.
— Так, у меня тут специи и пряности разные… — Ада принялась доставать из рюкзака различные баночки. — Честно говоря, готовить я толком не умею, но на глаз по вкусу думаю добавить получится.
В целом, через час долгого труда удалось приготовить нечто вполне съедобное. Рыба, конечно, обладала своим «особым» привкусом подземных вод, да и в целом на второе пришлось использовать всё тех же мясных жуков, а для гарнира — странные водоросли, но в целом получилось недурно и даже съедобно. Убба отправился делиться потрохами с своим скотом, прирученными жуками. А как он вернулся то и уха уже приготовилась.
Практически молча гостья и хозяин кушали щедро приправленную пищу, Поцелованная Огнём раз за разом добавляя ещё больше пряностей и специй в свою порцию. Никто ничего не говорил, кажется, огру вполне комфортно было сидеть так в полной тишине, его радовал сам факт того, что кто-то к нему пришёл. Всё же одиночество в равной степени и дар, и проклятье. И когда уже первое и второе было съедено, а браться за десерт из желе насекомых Ада твёрдо и решительно отказалась, то стало понятно: ждать больше нельзя.
— Ещё одну порцию ухи? — предложил Убба, уже направившийся к своему котлу.
— Убба, у меня к тебе есть вопрос… — начала говорить гостья, явившаяся сюда не из скуки.
— Слушаю, — и без того не слезающая с лица улыбка хозяина стала ещё шире и лучезарнее.
— В чём твой секрет? Почему ты такой счастливый?
После этого вопроса улыбка с лица огра начала медленно сползать, а взгляд его прояснялся всё сильнее, становясь полным тоски.
— Почему я такой счастливый? — изменился и тон Уббы, будто бы власть над телом взяла другая личность, погребённая где-то глубоко-глубоко в сознании. — На самом деле ответ прост. После всей той жестокости и после всего того зла, что причинил мне реальный мир я решил забиться в самую тёмную нору, где меня не достанут. Из-за страха я больше никогда не покидаю это место, жру жуков, пью вонючую застоявшуюся воду и десятилетия провожу в одиночестве, медленно сходя с ума. Мне страшно выбраться отсюда, мне больно даже представлять, что я покину свою пещеру. Немыслимой силы ужас мешает мне покинуть выбранную зону комфорта, в которой я стагнирую и разлагаюсь. Я никогда больше не увижу своих друзей, родных, свой дом, ни даже солнечный свет, ведь страх внутри меня слишком силён, а сломанный однажды стержень внутри меня не придаст более уверенности в самом себе. И в такой ситуации я могу лишь смириться, заставить себя улыбаться и как можно дальше отогнать причиняющие боль мысли, попутно осознавая, что однажды я забуду о реальности полностью, ведь буду уже просто не в силах вернуться из выдуманных иллюзий, расставания с которыми уже сейчас чрезмерно болезненно. Вот он секрет моего счастья. Но тебе он не пригодится. Надеюсь, что не пригодится и что ты не поселишься в такой же гадкой пещере.
Через мгновение Убба ещё раз дёрнулся и, кажется, вспомнил, что он собирался зачерпнуть ещё ухи из котла. Это он и сделал. Со всё той же лучезарной улыбкой.
Глава 17
Прекрасная картина застыла за защитным стеклом. Подлинный оригинал пейзажа неизвестных миров, для создания которого художник буквально жертвовал свою кровь, разбавляя краски неизвестными оттенками. Метр на пятьдесят, такого размера творения обычно вешают в квартирах алетисов, а вот залы лариосов украшают чудовищных размеров гобелены длиной и высотой закрывающих стены. Однако не счесть правителей, желавших и желающих заполучить этот уникальных шедевр в свою коллекцию.