Eden
Шрифт:
— Ты моя. Навсегда. И больше ничья.
…Рон опять просит меня сделать его домашнее задание. — Я люблю тебя, Гермиона, — и я заливаюсь краской. Интересно, он заметил?..
…он бросает меня. Нет. Не сметь! Я же умру без него. Он уходит…
Я не могу быть беременной. Это невозможно. Меня опять тошнит…
…я порезала палец, ох, сколько же крови, и так больно… но папа целует
— Конечно же, я выучила все наши учебники наизусть. Я думаю, этого достаточно…
— Я люблю тебя, Люциус. Я ненавижу тебя всем сердцем, но господь свидетель… я люблю тебя… я… я не могу… не знаю, почему, но я так тебя люблю…
— Я причинил тебе столько боли. Прости меня. Я… я не хотел…
Заклятие в мгновение ока отпускает мой разум.
И тут же возникает чувство, словно меня затопила огромная ледяная волна, на несколько секунд перекрыв все звуки.
Сижу на полу на коленях, едва дыша. Мелькающие картинки прожитой жизни — слишком изматывающее зрелище.
— Мне следовало сделать это раньше, вместо того чтобы использовать Веритасерум, — голос Волдеморта слышится мне будто издалека. — Тогда я смог бы выяснить гораздо больше.
Не успев взять себя в руки, замечаю, как сквозь прутья решетки ко мне тянутся длинные пальцы.
Машинально отступаю назад, пока не упираюсь спиной в каменную стену. Но даже теперь он все еще может дотянуться до меня… коснуться…
Смотрю на него, съежившись под его взглядом.
— И вот к чему это привело, — его безгубый рот растягивается в подобие улыбки. — Знаешь, мне не совсем понятно, почему ты решила оставить это… эту мерзость жить и расти в тебе? Ты могла бы выжить, если бы не это.
Его костлявые пальцы впиваются мне в живот.
Пытаюсь вывернуться, но отступать уже некуда.
Бросаю взгляд на Люциуса: он наблюдает за действиями Волдеморта, сжимая и разжимая кулаки.
— Полукровка-Малфой, — пальцы Темного Лорда сильнее впиваются в меня. — Вот это парадокс.
От ощущения, будто он наткнулся на что-то внутри меня, тошнит и кружится голова. Не хочу, чтобы он касался моего ребенка… эта мразь не имеет права его касаться… это неправильно…
— Убери от нее руки!
Это не Люциус. Рон.
Улыбаясь, Волдеморт убирает от меня руку. Слава богу!
С улыбкой он смотрит на тяжело дышащего Рона.
— О, Рональд Уизли, — насмешливо приветствует он. — Признаться, я почти забыл, что ты тоже здесь. Но, — он недобро улыбается, — ты уже должен был привыкнуть. В конце концов, не ты ли в этой истории остался за бортом?
Рон моментально краснеет, глаза яростно сверкают. Мне становится до боли обидно за него.
Волдеморт тихонько посмеивается.
— Я знаю,
Рон еще пуще заливается краской от столь наглого вмешательства в его разум, но Волдеморт притворяется, что не замечает.
— Скажи мне, Рональд, ты хотел бы увидеть его агонию? — подобно змею-искусителю соблазняет он. — Хотел бы, чтобы человек, отнявший у тебя любовь всей твоей жизни, сгорал от невыносимой боли?
Тяжело сглатываю, переводя взгляд с Рона, который глубоко дышит, глядя на Волдеморта, на Люциуса, который не отрывает от меня глаз.
— Ответь, — требует этот ублюдок, — и ответь честно. Ты осудил бы меня, если бы я стал пытать его? Если бы применил к нему Круциатус, прямо здесь и сейчас? Ты захотел бы сказать мне «спасибо», несмотря даже на то, что его крики разбили бы ей сердце?
Повисает пауза, Рон не мигая смотрит на Волдеморта, но молчит.
— Ну и? — поторапливает Волдеморт.
Рон все еще молчит.
И тогда Темный Лорд поворачивается к Люциусу и направляет на него палочку.
— Круцио!
Люциус скрючивается на полу, выгибаясь и изворачиваясь. И он кричит. Дико, нечеловечески. Кровь приливает к лицу, делая его почти кроваво-красным…
Мне трудно дышать. Я не могу думать ни о чем, кроме того, что меня вот-вот стошнит от нереальности происходящего. Господи…
— ПРЕКРАТИТЕ! — я даже не успеваю как следует обдумать последствия. У меня просто вырывается.
Волдеморт взмахивает палочкой, и крики прекращаются.
Смаргиваю набежавшие слезы.
Люциус поднимает голову и смотрит прямо на меня. Только на меня. Его глаза похожи на два мертвых камня, а из угла рта стекает капля крови.
— Мне так жаль, — одними губами произношу я.
И это странно. Я не знаю, почему мне жаль его. Он испытал лишь десятую долю того, через что не раз проходила я по его вине.
Но мне жаль. Я убиваю его. И одно я знаю наверняка: он предпочтет умереть сам, чем убьет меня.
Он кивает, соглашаясь с любым моим решением.
Перевожу взгляд на Рона: он смотрит в пол, а не на меня, напряженно сжав губы и не двигаясь.
— Вот что я тебе скажу, — обращается Волдеморт к Люциусу. — Никогда не думал, что ты можешь опуститься до уровня Долохова.
Кровь в жилах в одно мгновение превращается в лед.
Люциус поднимает взгляд на своего повелителя.
— Ты говорил, что презираешь его. Хотя, кто не презирал? Ему нравились магглы. Он не пропускал ни одной юбки, вот и этот экземпляр он тоже не обошел вниманием, — он кивает в мою сторону и запускает в Люциуса режущим заклятием: на его щеке тотчас же появляется свежий порез.