Eden
Шрифт:
Перевожу взгляд на Рона. Он смотрит на меня выжидающе, и в его глазах я вижу понимание: то, что описал только что Волдеморт, в равной степени относится и к Рону, если я вдруг выберу его…
И я не знаю, чего он хочет.
А даже если бы и знала… разве я смогла бы приговорить их к смерти? Тепло в глазах Люциуса и россыпь веснушек на лице Рона — я не смогу жить без этого.
— ТОЛЬКО ПОПРОБУЙ УБИТЬ ОТЦА, ГРЭЙНДЖЕР! — вопит Драко, захлебываясь яростью и страхом. — ТЫ УЖЕ И ТАК ДОСТАТОЧНО НАТВОРИЛА!
Закрываю глаза, и одинокая слеза
А затем меня осеняет: Волдеморт блефует!
Резко распахиваю глаза.
— Рон нужен вам живым, — мой голос дрожит. — Он вам нужен…
— Увы, нет, — мягко обрывает меня он. — Его родители подвели меня, и если он умрет, то это только лишний раз докажет моим последователям, что я не потерплю диверсий.
Господи.
— Но он вам нужен, чтобы заманить Гарри, — отчаяние пронизывает меня насквозь.
— Ну конечно, — ехидно замечает Волдеморт. — Эта схема ведь так хорошо работает.
Боже!
Какое решение принять? Я… я не могу сделать выбор.
Я не вижу смысла жить без них. Без обоих.
— Прошу вас, не заставляйте меня выбирать… — слова даются мне с большим трудом.
Задушенный всхлип вырывается из горла. Никогда еще мне не было так тяжело.
Каждый вздох — боль.
Каждый удар сердца — боль.
Я просто хочу умереть.
Волдеморт пожимает плечами.
— Что ж, в таком случае мне остается только избавиться от всех троих.
Мне бы хотелось, чтобы Люциус убил меня еще тогда, давным-давно, когда Волдеморт впервые предоставил ему возможность сделать это. И мои родители остались бы живы, а Рон… он был бы убит горем, но нашел бы силы жить дальше, зная, что я не предавала его. И привычный мир Люциуса не рухнул бы ему на голову, погребая под своими останками; он жил бы дальше и никогда не вспоминал столь раздражающую его грязнокровку, которая могла бы стать огромной проблемой, оставь он ее в живых.
Но он выбрал мою жизнь, и теперь мы трое связаны и пойманы в сети, откуда единственный выход — смерть.
Волдеморт поворачивается к Беллатрикс.
— Доставьте эту троицу в штаб-квартиру завтра к полуночи, — он скользит взглядом по Люциусу. — Я предупрежу всех Пожирателей Смерти, чтобы собрались там. Хочу, чтобы они были свидетелями расплаты Люциуса за свои ошибки, — он улыбается Рону. — И Уизли тоже прибудут. Пусть полюбуются, как их сын умрет из-за их глупости и упрямства.
Глубоко вздыхаю. По крайней мере, у нас есть еще время. Всего один день, но хоть что-то…
Хоть какая-то отсрочка казни.
— Белла, проводи меня через реку.
И с этими словами Волдеморт покидает комнату.
Глава 48. Апокалипсис
Сердца, что связаны родством,
Слились у нас в одно:
Отныне жить нам лишь вдвоём,
А врозь — не суждено.
И до скончания времён
Им биться вместе, в унисон.
— Katherine Philips, To Mrs. M. A. at Parting
Когда
— Мамочка, — звала я, постоянно оглядываясь через плечо, дрожа от холода в тоненькой ночнушке. — Мамочка!
Мама тут же появлялась в коридоре, полусонная, а позади нее я видела храпящего папу.
— Что такое, детка?
— Я боюсь, — стуча зубами, шептала я.
— Кого?
— Чудовища.
— Какого чудовища?
— Под кроватью. Он уже давно там и хочет забрать меня.
— У тебя опять был кошмар, моя маленькая?
— Нет, он правда там! Монстр, мам…
— Все хорошо, Гермиона. Я с тобой.
Она брала меня на руки и относила обратно в комнату, накрывала одеялом и гладила по голове, пока я сбивчиво рассказывала про ужасного монстра, вырвавшегося из моих кошмаров. Когда я сворачивалась калачиком, и мое бормотание замедлялось, она отдергивала занавески.
— Посмотри, милая, — говорила она, показывая розоватое марево на горизонте. — Монстры не могут прийти на рассвете.
— Почему? — широко распахнув глаза, удивленно спрашивала я.
— Потому что они боятся света и солнца, — улыбалась она. — Если оставлять шторы открытыми, монстры не появятся.
Я успокаивалась и улыбалась. Я была уверена, что моя мама живет на Олимпе и зажигает солнце, она всегда и во всем была права. Мне было только четыре года…
Она целовала меня и возвращалась в свою комнату, а я поворачивалась к окну и, засыпая, видела, как солнечные лучи постепенно наполняют комнату, прогоняя тьму.
— Эйвери, чего ты хочешь? — выпаливает Люциус, едва за ними закрывается дверь. — Денег? Сколько угодно. Я отдам тебе все до последнего пенни…
— У меня уже более чем достаточно денег, благодарю, — холодно отвечает Эйвери. — И осмелюсь сказать, что Темный Лорд щедро меня наградит из тех денег, что отнимет у Нарциссы после твоей смерти.
Нарцисса. Еще одно имя в списке тех, кто будет уничтожен сегодня. Ни мужа, ни денег, и разрушенная репутация, когда люди узнают, что ее муж творил за ее спиной.
— Он ничего тебе не даст! — шипит Люциус. — Я же… отдам тебе всё! Деньги, дом, все свое имущество. Можешь забирать все и завтра уже быть на другом конце света.
Эйвери качает головой, грустно улыбаясь.
— Это по-настоящему щедрое предложение, но, к сожалению, я вынужден отказаться.
Люциус скрипит зубами.
— Ты представления не имеешь, от какого огромного состояния отказываешься…
— Я могу предположить, но откровенно говоря, я здесь не из-за личной выгоды, — непринужденно улыбается Эйвери. — Думаю, этим мы с тобой отличаемся, Люциус: я способен следовать своим убеждениям, и ничто не может заставить меня свернуть с пути, даже собственные желания, в отличие от некоторых.