Eden
Шрифт:
— Я хотя бы не грязнокровка.
Драко убирает ладони от лица, глядя на тетю и отца так, словно не имеет к ним ни малейшего отношения.
— Что за семейка? — потрясенно выдыхает он.
Волдеморт наблюдает за спектаклем с неподдельным интересом и весельем.
— Тебе не обязательно идти по их стопам, мой мальчик, — произносит он. — Ты можешь быть лучше них, если приложишь усилия. Учись на их ошибках, и с такой чистой кровью, как у тебя, ты много добьешься.
Он поворачивается
— В конце концов, не могу даже представить, что ты наступишь на те же грабли, что и твой отец, Драко. Только не после того, как станешь свидетелем расплаты за содеянное.
Драко вздрагивает.
— Ты умрешь, Люциус, — спокойно констатирует Волдеморт. — Ты знаешь это.
На мгновение наши с Люциусом взгляды встречаются, и боль в его глазах убивает меня.
— О, — продолжает Волдеморт. — Но, вероятно, смерть тебя больше не страшит.
— О чем вы? — Люциус вновь смотрит на Волдеморта.
Улыбка Темного лорда становится шире.
— По неизвестным мне причинам эта грязнокровка, — он указывает на меня, — много значит для тебя. Иначе ты не стал бы стольким рисковать ради нее.
Люциус молчит.
— Что-то подсказывает мне, — продолжает Волдеморт, — что для тебя видеть ее страдания намного хуже смерти.
Он поворачивается ко мне с дьявольской улыбкой на лице, и тут комната наполняется голосами: Люциус и Рон — они кричат, перебивая друг друга. Все настолько смешалось, что я едва понимаю, кто что говорит.
— Бога ради, да что же вам нужно?
— Она ни в чем не виновата, ты, гребаный Франкенштейн…
— Я всегда был предан вам, и она ничего не сделала…
— Если хотите кого-то наказать, то наказывайте его!
Волдеморт улыбается еще шире, обнажая мелкие острые зубы, и взмахом палочки заставляет обоих замолчать.
— Итак, думаю, я прав, предполагая, что каждый из вас готов понести наказание вместо нее?
У меня замирает сердце.
Нет. Только не это!
Испуганно перевожу взгляд с одного на другого.
— Не смейте! Оба!
Но они не обращают на мои слова никакого внимания.
Первым отвечает Рон.
— Да, — он поднимает голову и смотрит прямо на Волдеморта.
Но тот не смотрит в ответ. Все его внимание приковано к Люциусу, и он ждет только его ответа.
Люциус бросает на меня взгляд, а затем, глядя в глаза своему господину, кивает. Без сомнений, без колебаний, — четкое движение, означающее твердое решение.
Беллатрикс насмешливо фыркает, а Волдеморт откровенно смеется.
— Что ж, это интересно, — он поворачивается ко мне. — Двое влюбленных мужчин, готовых в буквальном смысле слова умереть за тебя, Гермиона. Не об этом ли мечтает каждая девушка?
Мое дыхание сбивается.
— Чего вы от меня хотите? —
— Я даю тебе возможность спасти мужчину, которого ты любишь, — подчеркивает последнее слово.
— Мужчину? — у меня все плывет перед глазами.
Единственное число. Не множественное.
Он улыбается.
— Боже, а ты действительно сообразительна. Люциус часто говорил мне, что ты умная.
Он поигрывает палочкой в руках.
— Итак, грязнокровка, кого ты выбираешь?
Из комнаты будто разом выкачали весь кислород, и стены, кажется, стали сдвигаться.
Беллатрикс бешено стреляет глазами между Волдемортом и Люциусом. Эйвери вообще никак не реагирует, и сдается мне, он заранее знал о планах Волдеморта.
Драко единственный решается заговорить, его речь сбивчива, а в голосе проскальзывают нотки отчаяния.
— Нет! Прошу вас, пожалуйста… мой лорд, не убивайте его! Это не его вина. Убейте ее или Уизли…
— Это не мне решать, Драко, — отвечает Волдеморт. — Гермиона должна сделать выбор. В конце концов, она заварила эту кашу.
С отчаянием смотрю на Рона, чье лицо становится почти зеленым. Он тяжело дышит и напряженно смотрит на меня, и в его глазах отражается страх вперемешку с обвинением. Я бы никогда не причинил тебе боли, Гермиона. Я не такой, как он.
Поворачиваюсь к Люциусу: глаза — черные омуты, лицо — белее мела. Он — как и Рон — не хочет, чтобы я убила его.
Но я не способна на это.
— Я не стану выбирать, — глядя на Волдеморта, дрожащим голосом выдаю я. — Убейте лучше меня.
Рон восклицает: «Нет!», а Люциус, как раненый зверь, дергает прутья решетки, пытаясь сломить их.
Волдеморт хихикает.
— Нет-нет, только не это, — он играет с нами. — Видишь ли, я не смогу найти лучшего наказания для своего дорого друга Люциуса. Что бы ты ни выбрала — он будет страдать. Или ему придется смотреть на твою смерть, или же он сам умрет, но умирая будет знать, что ты выбрала Уизли, а не его.
Он переводит дух.
— А если ты выберешь его, то до конца своих дней ему придется жить с твоей ненавистью к нему. Ты будешь ненавидеть его за то, что он остался жив, он будет вечным напоминанием о твоей потере. Каждый раз глядя ему в глаза, ты будешь видеть Рональда Уизли. И в конце концов это убьет его.
Смотрю на Люциуса — в его потемневшие глаза.
Я понятия не имею, что он хочет, чтобы я сделала. Уверена, он предпочел бы умереть, чем видеть, как погибаю я, но для меня это не выход… кроме того, совсем недавно он сказал, что хочет жить для меня, а не умереть за меня.