Эдгар По. Сгоревшая жизнь. Биография
Шрифт:
Другой редактор, Джон П. Кеннеди, с которым По встретился в то же воскресенье, стал его неофициальным покровителем. Позднее По напомнил Кеннеди «о том абсолютном отчаянии», в котором он пребывал до встречи с ним, «почему и должен теперь возносить великую благодарность не только Богу, но и ему». В дневнике, уже после смерти По, Кеннеди сделал запись о том, что нашел его в Балтиморе голодающим.
У По были теперь основания питать надежду. В октябре «Визитер» объявил подписку на книгу Эдгара А. По под названием «Рассказы Фолио-клуба», которая должна была включать семнадцать сюжетов. Каждый из членов клуба рассказывал свою историю, после чего начиналось обсуждение. Это была, скажем так, витрина, демонстрирующая многообразие По. Рассказы были, говоря словами самого По, «странными, в основном причудливо фантастическими», однако важнее то, что по большей части они задумывались как сатиры на разные литературные стили — от немецкого сентиментализма «Блэквудс мэгэзин» до хлесткого, по
Даже в лучшие для него времена юмор По был несколько вымученным. Писатель часто балансировал на грани и получал удовольствие от того, что зовется юмором висельника. По-настоящему он являл свое остроумие в разгромных статьях о других авторах, и в статьях этих маячит едва ли не тень Уайльда. Главный дар По — это сарказм, тон легкого превосходства, смешанного с презрением. Он обожал разыгрывать читателя, описывая воображаемые путешествия в ледяные пустыни или полет на луну; есть серьезный аргумент в пользу того, что и страшные его рассказы — во многом розыгрыши, где он сознательно накручивал побольше ужасов для легковерных читателей. «Черный кот» и «Сердце-обличитель» представляют собой к тому же упражнения в бурлеске.
В марте 1834 года Джон Аллан умер и, как и ожидал По, ничего не отписал в завещании своему бывшему приемному сыну. Однако, даже предвидя это, По наверняка расстроился. «Теперь я могу полагаться только на себя, — сказал он Кеннеди, — а у меня нет профессии и почти нет друзей». В течение всей своей жизни По постоянно жаловался на отсутствие друзей, словно это подтверждало его сиротский статус. Было время, когда По надеялся, даже не сомневался, что получит большое наследство от своего опекуна. Если бы Фрэнсис Аллан не умерла, возможно, так и случилось бы. Однако По был обречен на бедность, и ему оставалось только жаловаться и возмущаться тем, как незаслуженно его отверг приемный отец.
В добавление к этому, с публикацией «Рассказов Фолио-клуба» ничего не вышло, так как никто не жаждал издавать книгу рассказов американского автора. Местные писатели были не в чести в то время. Выживали лишь те из них, кто имел другие профессии, например дипломата или педагога, либо благодаря семейным средствам. Пальму первенства в культуре завоевали англичане, с той поправкой, что привезенные из Англии книги перепечатывались задаром. В то время не существовало законов, защищавших авторские права. Платить местному автору при том, что можно было не тратить денег, издавая книгу иностранца, многим издателям казалось расточительством. Так что По приходилось несладко. Он был одним из первых по-настоящему профессиональных писателей в истории американской литературы, однако издатели не торопились покупать его творения. Было подсчитано, что весь его гонорар от проданных за двадцать лет книг составил примерно триста долларов.
Есть упоминания о том, что в злосчастном 1834 году, когда По было двадцать пять лет, с ним якобы случился сердечный приступ, что он подвергся тюремному заключению, что какое-то время работал каменщиком и литографом. Однако ни одно из них не подтверждено фактами. Зато известно, что весной 1835 года По обратился с просьбой о должности школьного учителя.
Сохранилось его письмо к Кеннеди, в котором он умолял о помощи. Кеннеди, в то время все еще один из редакторов «Балтимор сэтердей визитер», вняв этой настойчивой просьбе, пригласил По к обеду, однако По отклонил его приглашение на том основании, что ему нечего надеть: у него лишь один потрепанный черный костюм, который он носит всегда. Кеннеди сразу догадался, насколько беден По, и подарил ему одежду, в которой тот смог приходить к нему на обеды, и даже одолжил ему лошадь для моциона. Он, что называется, спас По, когда тот «был на грани отчаяния».
Весной 1835 года Кеннеди сделал еще кое-что для молодого писателя. Он дал ему то, что По назвал своим «первым стартом в литературном мире», без которого он «не был бы в данный момент среди живых». Кеннеди рекомендовал По некоему Томасу Уиллису Уайту, редактору нового тогда журнала «Сатерн литерери мессенджер», редакция которого располагалась в Ричмонде. Ничего лучшего для молодого писателя нельзя было придумать. Кеннеди сообщил Уайту, что По «очень беден», и рекомендовал ему для публикации произведения молодого талантливого автора. По послал Уайту один из своих рассказов, «Беренику», и тот был мгновенно принят. Потом у По с Уайтом завязалась переписка, и По посоветовал новоиспеченному редактору придерживаться нескольких журналистских принципов. Он предложил поменять шрифт в его издании, а также поработать над стилем статей. «Чтобы вас оценили, — написал он, —
Оценив добрый совет относительно редакторской работы, который дал ему По, Уайт в июне 1835 года предложил ему место в журнале. Принятие этого предложения означало бы переезд в Ричмонд. Однако перспектива получить работу и жалованье стоила некоторых неудобств. По тотчас ответил согласием, пообещав стать сотрудником «Сатерн литерери мессенджер», и сделал вид, будто «счастлив обосноваться» в родном городе. Итак, летом 1835 года По вернулся в декорации своего детства.
По снял меблированную комнату в пансионе и после некоторого периода, когда он уклонялся от прямого ответа, безуспешно пытаясь получить место учителя в Ричмондском колледже, в конце концов дал согласие Уайту стать его сотрудником с месячным окладом в шестьдесят долларов. Впервые у По появилась перспектива на длительное и устойчивое положение. Совершенно случайно вышло так, что редакция «Мессенджера» располагалась неподалеку от конторы фирмы «Эллис и Аллан», то есть бывшего владения Джона Аллана, что каждодневно напоминало По об изменении его статуса, или, как он говорил сам, «касты». В общем-то, исполнял в основном работу литературного поденщика. Пока Уайт разъезжал в поисках подписчиков, По почти полностью заполнял журнал своими материалами. Он писал рецензии, короткие юморески — в общем, всякую всячину, причем в довольно сжатые сроки; к тому же он переплетал и отправлял подписчикам вышедшие в свет экземпляры. И все время дышал печатной краской. Журнал выходил в свет каждый месяц и стоил подписчикам пять долларов в год за тридцать две двойных полосы в формате ин-октаво. Заполнить их было непростым делом.
В августе, однако, довольно шаткий баланс существования По подвергся нешуточной атаке. Мария Клемм сообщила, что Нельсон По, кузен Эдгара По, готов приехать и обучать ее дочь Вирджинию за собственный счет. Так как предположительно уже существовала договоренность, что Эдгар По когда-нибудь женится на Вирджинии, то он ответил истерическим письмом, начинавшимся: «Меня слепят слезы, когда я пишу это». Далее он заявлял: «У меня нет желания жить, и жить я не буду», так как, насколько «вам известно, я страстно и преданно люблю Вирджинию». Перспектива потерять юную девушку, как он потерял мать и Джейн Стэнард, казалось, лишила его последних сил. «Господи, помоги мне. Зачем я живу?Зачем мне жить среди чужих мне людей, из которых ни один не любит меня?» В конверт он также вложил письмо для Вирджинии, в котором назвал ее «моей прекраснейшей Сисси, моей чудесной маленькой женушкой» и попросил не «разбивать сердце кузена Эдди».
По пригласил миссис Клемм вместе с дочерью переехать к нему в Ричмонд и соврал, что «приобрел миленький домик в уединенном местечке». Подобный «домик» существовал только в воображении По. У него была склонность верить в то, что написанное им так или иначе воплощается в жизнь.
Сиюминутного разрешения проблемы не последовало, и по прошествии месяца По совсем приуныл. В письме из Ричмонда он пожаловался Кеннеди, что чувствует себя «глубоко несчастным, непонятно почему». Довольно странное признание, ведь он знал, что причина его депрессии в возможности навсегда потерять Вирджинию. Вероятно, написать такое По заставила потребность в постоянном сочувствии окружающих, неутолимая жажда любви и внимания. К тому же он начал много пить. Уайт написал одному своему другу, что По «к сожалению, довольно беспутен, почему я вряд ли могу на него положиться». Один из печатников «Мессенджера» вспоминал, что «мистер По был прекрасным человеком, пока не напивался. Он был добр и учтив, и таким все любили его. Но стоило ему выпить, и человека неприятнее трудно было вообразить».
В сентябре По неожиданно освободил свой стол в редакции. Он «съехал с катушек», как выразился Уайт, добавив, что его «совсем бы не удивило», если б он узнал, что По «свел счеты с жизнью». Однако По не убил себя. Он возвратился в Балтимор, где, как считается, тайно обвенчался с Вирджинией. Доподлинно об этом неизвестно, но ясно, что какая-то договоренность была достигнута. Брак, скорее всего, стал для По единственным способом удержать Вирджинию. Так как ей исполнилось всего тринадцать лет, то соблюсти тайну было весьма желательно.