Эдгар По. Сумрачный гений
Шрифт:
Эдгар По провел на острове ровно год. Трудно сказать, какие впечатления ему даровала воинская служба, а вот тот клочок суши, на котором он провел это время, отложился в его памяти совершенно отчетливо:
«Это очень странный остров. Он тянется в длину мили на три и состоит почти из одного морского песка. Ширина его нигде не превышает четверти мили. От материка он отделен едва заметным проливом, вода в котором с трудом пробивает себе путь сквозь тину и густой камыш — убежище болотных курочек. Деревьев на острове мало, и растут они плохо. Настоящего дерева не встретишь совсем. На западной оконечности острова, где возвышается форт Моултри и стоит несколько жалких строений, заселенных в летние месяцы городскими жителями, спасающимися от лихорадки и чарлстонской пыли, — можно увидеть колючую карликовую пальму. Зато весь остров, если не считать этого мыса на западе и белой, твердой, как камень, песчаной каймы на взморье, покрыт частой зарослью душистого мирта, столь высоко ценимого английскими садоводами. Кусты его достигают
72
Перевод А. Старцева.
Этот фрагмент взят из знаменитого детективного рассказа «Золотой жук». Сочинил его он много лет спустя — в 1843 году, — но, как видим, память об острове и его необычной природе сохранилась.
Насколько можно судить по рассказу, за год, проведенный на острове, у Э. По было немало времени, чтобы изучить его и облазить все закоулки. Не раз, видимо, приходилось ему покидать остров. Следовательно, службой он был не слишком обременен.
Запомнились ему и особенности климата: «Зимы на широте острова редко бывают очень суровыми, и в осеннее время почти никогда не приходится разводить огонь в помещении». Видимо, контраст между совершенно уже зимним Бостоном (в первой половине XIX века климат в северной части Америки был куда суровее современного) и почти еще летним, «благоухающим» островом Салливан, где «в осеннее время почти никогда не приходится разводить огонь», изрядно впечатлил юного Эдгара А. Перри.
Форт Моултри (впрочем, как и другие форты Чарлстона — Самтер, Джонсон и Пинкни) славился своей мощной крупнокалиберной артиллерией. Но едва ли наш герой стрелял из этих пушек или обслуживал их. Как свидетельствует Дж. Вудберри, тогда Эдгар А. Перри уже служил при штабе, занимался оформлением бумаг. То есть, по сути (вне зависимости от того, как на самом деле называлась его должность), был писарем. Что, впрочем, совершенно естественно: рядовой Перри был грамотным, писал без ошибок и обладал четким почерком, что в ту эпоху массовой малограмотности было явлением для армии редким и, конечно, выделяло обладателя уникальных качеств среди сослуживцев. А если добавить к этому великолепные манеры, неизменную вежливость, правильную речь, всегда аккуратный мундир и несомненное «джентльменское» происхождение, станет ясно, что он был обречен на симпатии офицеров штаба и, следовательно, успешное и быстрое продвижение по службе. Действительно, уже 1 января 1829 года (менее чем через полтора года воинской службы) Эдгару А. Перри было присвоено звание главного сержанта полка. То есть он стал главным делопроизводителем части — управляющим канцелярией и, таким образом, достиг апогея своей армейской карьеры. Выше подниматься ему было некуда.
Упомянутое звание По было присвоено уже на новом месте службы: в декабре 1828 года полк перебросили севернее — в штат Виргиния, в форт Монро. Это были почти родные для него места: крепость располагалась в местечке Хэмптон, на самой южной оконечности Виргинского полуострова (на мысе Олд Пойнт Комфорт), неподалеку от Норфолка и всего в полутора сотнях километров от Ричмонда. Батареи укрепления прикрывали устье реки Джеймс и вход в гавань Норфолка. Впрочем, слово «крепость» тогда можно было использовать лишь условно: ее каменные цитадели еще только начинали возводить [73] . Вряд ли По принимал непосредственное участие в строительстве. Ведь он занимался «бумажной работой» и состоял при штабе. Известно, что основная фаза возведения каменных бастионов связана с началом 1830-х годов. Одним из деятельных ее участников суждено было стать будущему главнокомандующему армией южан генералу Роберту Ли. Впрочем, тогда он был еще только лейтенантом.
73
Впервые артиллерийские позиции там разместили в 1812 году во время англо-американской войны 1812–1814 годов. Американцы опасались действий британского флота и захвата Норфолка. Тогда же возвели и земляные укрепления.
Как мы уже отмечали, службой главный сержант Первого артиллерийского полка Перри обременен не был. У него имелось немало времени для досуга. На что он тратил свободные часы? Можно утверждать, что былые — университетских времен — пороки остались в прошлом. В июле 1829 года непосредственный командир, начальник штаба полка капитан Г. Грисволд так характеризовал своего подчиненного: «Он является образцом в поведении, верен и точен в исполнении своих обязанностей и полностью достоин доверия» [74] . Едва ли подобная характеристика могла иметь место, если бы наш герой был замечен в чем-то неблаговидном.
74
Цит. по: Woodberry G. Edgar Allan Poe. Boston: Houghton, Mifflin and C°, 1885. P. 40.
Можно утверждать и то, что свой досуг он в основном посвящал чтению и сочинительству стихов. В пользу этого говорит тот факт,
Хотя по службе По продвигался успешно и нареканий не имел, очевидно, что уже на втором году она стала его изрядно тяготить. Он интенсивно развивался как поэт, дар его совершенствовался — он чувствовал это и понимал, что напрасно теряет время. Вполне возможно, его посещали и мысли о том, что он сделал серьезную ошибку, подписав армейский контракт. Судя по всему, такие раздумья начали особенно одолевать его с осени 1828 года. Своими мыслями он поделился с офицером штаба, неким лейтенантом Дж. Ховардом, — скорее всего, это был человек, к которому поэт испытывал симпатию и которому доверял. Видимо, и лейтенант покровительствовал нашему герою. Неизвестно, конечно, какую часть правды (а то, что это была только «часть», не подлежит сомнению) о себе он рассказал. Но, очевидно, признался, что «Эдгар А. Перри» — псевдоним, а на самом деле его зовут Эдгар Аллан По; что ему не двадцать три года, а только неполных двадцать лет. Рассказал и о ссоре с мистером Алланом, видимо, ею и объяснив свое пребывание в армии. Трудно сказать, знал ли Ховард о поэтическом даре По и мечте прославиться на литературном поприще. Вполне вероятно, что да, и это обстоятельство могло объяснить в его глазах стремление молодого человека оставить службу. Ховард обещал принять участие в его судьбе и, возможно, наметил для этого какие-то шаги. Прежде всего необходимо было просить опекуна связаться с командованием части и сообщить, что Эдгар Аллан По, числящийся в списках полка под именем Эдгар А. Перри, является его воспитанником, что ему еще нет двадцати одного года и поэтому он, мистер Аллан, несет за него ответственность. Что в свое время молодой человек бежал из дому и до сей поры его местонахождение не было известно, а к настоящему времени былой инцидент исчерпан, примирение состоялось, Эдгар По, хотя и не усыновлен официально, должен находиться в семье, это необходимо. Что мистер Аллан ходатайствует об увольнении пасынка со службы «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами»; естественно, после того, как ему будет найдена замена и внесена необходимая в таком случае компенсация тому, кто возьмет на себя исполнение его обязанностей. Вероятно, примерно это мог советовать лейтенант Ховард своему подопечному.
Но Эдгар По не решился написать опекуну сам. И, видимо, смог втолковать лейтенанту, что мистер Аллан относится к нему предвзято и не склонен доверять. Чем он объяснил это? Скорее всего, скверным характером опекуна. Может, даже и повинился, что какое-то время вынужден был обманывать последнего. Как бы там ни было, Ховард решил сам написать торговцу в Ричмонд, изложив все то, что было обговорено.
Вскоре представился и случай. Мероприятия по приготовлению части к передислокации, конечно, включали закупки продовольствия и иных припасов. Среди тех, кто занимался этим, был некий Джон Лэй — местный бизнесмен, знакомец мистера Аллана, возможно, его партнер по торговым операциям. Скорее всего, По был представлен Дж. Лэю. Лейтенант Ховард написал письмо Аллану и передал его через Лэя. Судя по всему, в послании он писал о тех шагах, которые необходимо предпринять, чтобы освободить пасынка от службы, и характеризовал последнего самым выгодным образом. Лэй должен был не только передать письмо, но и засвидетельствовать лестную для поэта характеристику офицера.
Письмо было передано и свидетельства предоставлены. Но торговец не ответил ни воспитаннику, ни Ховарду. Правда, через некоторое время написал Лэю, объяснив задержку с ответом недомоганием. Лэй переслал ответ лейтенанту. Среди прочего там были и такие слова: «Будет лучше, если он останется тем, что он есть, до истечения срока заключенного контракта». Слова жестокие и унизительные. Они бросали тень сомнения на все, что рассказал поэт о себе и об отношениях с отчимом своему командиру.
В создавшейся ситуации Эдгар уже не мог не написать своему опекуну лично. 1 декабря 1828 года, накануне отплытия в форт Монро, такое письмо было написано и отправлено.
Возможно, жестокие слова в письме Джону Лэю были написаны без расчета на то, что их прочтет По. Но они, разумеется, были прочитаны, и пасынок не преминул оповестить об этом опекуна. Но в целом (начиная с обращения «дорогой сэр», а не просто «сэр», как прежде — в письмах от марта 1827 года) послание было выдержано в миролюбивом духе, даже упомянутые слова он объяснил его недомоганием и начал с сожаления об этом прискорбном известии.
Он сообщал, что ему нравится служба в армии, что она продвигается весьма успешно, но у него нет дальнейших перспектив — в офицеры он не выйдет, так как для этого необходима учеба в Вест-Пойнте [75] .
75
Вест-Пойнт — Военная академия Соединенных Штатов Америки, готовившая офицерские кадры, старейшее (в то время — единственное) высшее военное учебное заведение армии США.