Эдгар По. Сумрачный гений

Танасейчук Андрей Борисович

Мы видим, писатель был полон решимости осуществить очередные планы по «запуску» собственного журнала. Впрочем, сколько таких планов у него было! А сколько было решимости! Вот и на этот раз все сорвется — «бес противоречия» снова «не подведет»!

Очевидно, что и первая после долгого перерыва лекция тоже была частью плана. И По не скрывал этого. Н. Уиллис, неизменно доброжелательный к поэту, 5 февраля так прокомментировал в своем издании цели состоявшегося выступления:

«Мы понимаем, что цель г-на По — сформировать необходимый капитал для учреждения журнала, который он намеревается назвать „The Stylus“. Те, кто любит литературу без оков, а критику без перчаток, внесут свои имена в список подписчиков» [371] .

К сожалению, публики собралось немного (около шестидесяти человек — по свидетельствам очевидцев). Да и те, кто пришел, едва ли поняли, о чем толкует поэт. Хотя один из его тогдашних слушателей, восхищаясь, вспоминал «…его бледное, тонкое, умное лицо и потрясающие глаза». А «его лекция

была подобна великолепной рапсодии. Он появился как само вдохновение и заразил своим вдохновением аудиторию. Изящное тело плотно обхватывал аккуратно застегнутый сюртук…» [372] . Возможно, в связи со сложностью предмета или по какой-то иной причине, но число подписчиков лекция не увеличила. Вероятно, поэтому впоследствии — в ходе лекционного турне — По предпочитал рассуждать на более близкие «литературному сообществу» темы, прежде всего о поэтах и поэзии.

371

Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 720.

372

Цит. по: Акройд П. Эдгар По: Сгоревшая жизнь. М., 2012. С. 211.

В апреле Эдгар По закончил «Эврику». И отправился к издателю, Джорджу Путнэму. В 1845 году, как, вероятно, помнит читатель, По уже сотрудничал с его фирмой, но тогда вел переговоры с партнером знаменитого издателя, мистером Уили. Теперь Путнэм, после возвращения из Великобритании, работал самостоятельно и впервые встретился с нашим героем лично. Впоследствии Путнэм вспоминал:

«Он сел напротив меня к столу и целую минуту смотрел мне в лицо сверкающими глазами, потом произнес: „Я господин По“. Я весь „обратился в слух“. Конечно, я был искренне заинтересован. Ведь это был не кто иной, как автор „Ворона“ и „Золотого жука“! „Не знаю, с чего начать то, что я вам хочу сказать, — произнес он после паузы. — Это дело чрезвычайной важности“. Снова повисла пауза, затем поэт, казалось, преодолевая сильное волнение, продолжал и сказал, что произведение, которое он предполагает опубликовать, имеет исключительное значение. Ньютоново открытие закона всемирного тяготения — небольшой эпизод по сравнению с теми открытиями, что содержатся в этой книге. Она немедленно привлечет к себе всеобщее и настолько сильное внимание, что издатель сможет забыть обо всех остальных проектах и сделать эту книгу бизнесом всей своей жизни. Начать можно с пятидесяти тысяч экземпляров — в качестве первого тиража такой цифры будет достаточно… Меня это глубоко впечатлило, но — не убедило. Я пообещал дать ответ в понедельник. Поэта возмутило, что он должен ждать так долго (дело происходило в субботу, ближе к вечеру). Пожалуй, только сомнения, что он занизил цифру начального тиража, да небольшой аванс только и смогли его смягчить. Мы — рискнули. И издали книгу, но не пятьдесят тысяч, а пятьсот экземпляров» [373] .

373

Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 731.

«Эврика» оказалась последней книгой, изданной при жизни писателя. Эдгар По продолжал публиковать свои тексты в газетах и журналах, но своих новых книг он больше уже не увидел.

Между Еленой и другими. 1848–1849

В 1860 году, через одиннадцать лет после смерти Эдгара По, в Нью-Йорке вышла книга Сары Хелен Уитмен «Эдгар По и его критики». Появление ее было продиктовано прежде всего стремлением защитить память поэта и хотя бы отчасти реабилитировать. Она не скрывала, что ее работа — реакция на «Воспоминания» Р. Грисуолда, которые «читают и обсуждают, перевели на иностранные языки», в то время как они полны «извращенных фактов и безосновательных домыслов» по поводу Эдгара По. Несомненно, автор имела полное право на собственную правду о поэте. Хотя история общения миссис Уитмен и Эдгара По была значительно короче его отношений с Грисуолдом, но женщина «подошла» к поэту куда ближе. Ведь он чуть на ней не женился.

Один из эпиграфов к книге — взятый из «Маргиналий» поэта — обещал: «При помощи этих ключей мы сможем отчасти разгадать тайну» [374] .

Едва ли миссис Уитмен смогла подобрать нужные «ключи». Она знала По, конечно, очень близко. Но недолго. И то, что ей было известно наверняка, — не менее фантастично, чем домыслы Грисуолда. Ведь главным источником ее знаний о поэте было то, что он рассказывал сам. А мы знаем, как он умел выдумывать! Тем более когда это касалось его личной истории.

374

Whitman S. H. Edgar Poe and His Critics. N. Y., 1860. P. 9.

Впрочем, нам интересна не книга. И даже не сама миссис Уитмен. А история ее взаимоотношений с поэтом. Это была весьма важная страница в жизни Эдгара По. Тем не менее начать придется все же с «героини романа» — миссис Уитмен.

Сара Хелен Пауэр Уитмен принадлежала к уже известному читателям клубу экзальтированных «синих чулок», в котором

заправляли Маргарет Фуллер и мисс Линч. Она была знакома и с Фанни Осгуд, и с миссис Эллет, и с Анной Льюис, и со многими другими. Обитала неподалеку от Нью-Йорка, в городе Провиденс, штат Род-Айленд. Была вдовой. Жила с матерью и сестрой — весьма эксцентричной, говорят, особой. Довольно редко покидала родной город, но дружила и вела активную переписку с членами дамского сообщества — теми, кто собирался по субботам в доме Анны Линч. Разумеется, она была поэтессой. Однако, как замечал А. X. Квин, «ее поэзия ни в коем случае не была скверной». Более того, она довольно активно публиковалась (с 1829 года). Впрочем, поэзия была скорее увлечением (и развлечением), нежели делом жизни. В тридцать лет оставшись вдовой, она, хорошо обеспеченная, вела жизнь уютную и необременительную. Но едва ли согласилась бы с такой характеристикой, поскольку считала, что страдает фатальной болезнью сердца и «истерзанными нервами». Сердцебиения и нервы она успокаивала эфиром, полагая, что вдыхание его паров благотворно. Прожила миссис Уитмен долгую жизнь (умерла в семьдесят пять лет). Но всегда знала, что дни ее сочтены, а потому время от времени в письмах друзьям многозначительно и печально сообщала о своей неизбежной и — увы и ах! — очень близкой кончине.

«К 1848 году призраки прочно обосновались в Америке, — писал Герви Аллен, — в их неосязаемом присутствии столы начинали отплясывать джигу, занавески таинственно колыхались и трепетали, а дамы впадали в транс, часто переходивший в истерики. Спиритизм и прочая мистика сделались велением моды. Даже среди людей, ей не поддавшихся, было мало таких, на кого все это не производило бы впечатления… Хелен Уитмен была душой местного духовидческого братства. В ее руках сходились нити переписки с многочисленными друзьями и единомышленниками, на которых она имела немалое влияние. Прелестная, утонченная, туманно-загадочная и ускользающая, облаченная в покровы из легкого шелка, она являлась, защищаясь веером от чересчур резкого света дня, словно идеальное воплощение духовной женственности, и неслышно, едва касаясь земли изящными туфельками, проплывала мимо — следом, развеваясь, тянулся тонкий, как паутинка, шарф и едва ощутимый запах эфира, которым был пропитан ее платок» [375] .

375

Аллен Г. Эдгар По. М., 1984. С. 286, 287.

Эдгар По, как известно, относился к повальному увлечению весьма скептически, неоднократно высмеивал его в своих публикациях и даже посвятил этому предмету язвительный гротеск «Правда о том, что случилось с мистером Вальдемаром» [376] . Несомненно, рассказ написался не без влияния «дамского клуба», в котором не только регулярно происходили спиритические сеансы, но и вообще культивировались «духовидство» и прочая мистика.

Впервые Эдгар По увидел миссис Уитмен летом 1845 года, когда навещал в Провиденсе миссис Осгуд. Но даже не познакомился с ней. Позднее (в письме от 1 октября 1848 года) он объяснял это тем, что считал ее замужней дамой, счастливой в своем браке. Это, конечно, неправда. В письме Анне Блэквелл, английской писательнице и своей корреспондентке (от 14 июня 1848 года), он упоминал, что впервые услышал о существовании миссис Уитмен от Анны Линч в начале 1845 года. Та отзывалась о ней как о «весьма эксцентричной особе» [377] . Должно быть, знал он и о ее матримониальном статусе. Но был тогда увлечен Фанни Осгуд. И когда та, увидев подругу на крыльце дома, захотела их познакомить, По с негодованием отверг предложение.

376

Рассказ был опубликован в декабрьском номере журнала «Америкэн ревью» за 1845 год, а 20 декабря того же года перепечатан в «Бродвей джорнэл» Э. По.

377

Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 537.

«Только по этой причине (счастливого замужества. — А. Т.), — объяснял свое поведение поэт в письме к Уитмен, — когда мы с миссис Осгуд гуляли по Провиденсу, я решительно отказался поддержать ее в намерении зайти к вам. Ей показалось, что мой отказ не имеет смысла, и мы даже поссорились из-за моего упрямства».

Более того, он утверждал, что уже тогда благоговел перед нею и потому:

«…не смел не только подойти, но не отваживался сказать, почему не могу этого сделать. Я не смел заговорить о вас — не то что познакомиться с вами. Годы ваше имя никогда не слетало с моих губ, в то время, когда душа — с неодолимой жаждой — впитывала все, что касалось вас».

Простим эту ложь поэту — тогда он был влюблен (или ему казалось, что влюблен). И собирался жениться на миссис Уитмен.

Как бы женщина ни пыталась представить, что не она, а поэт оказался инициативной стороной, факты говорят совсем об ином. Даже если мы не будем принимать во внимание свидетельство мисс Линч, что ее подруга расспрашивала о поэте и о его отношениях с Фанни Осгуд еще в июне 1845 года (в конце концов, женщины — всегда женщины! — им интересно) [378] .

378

Thomas D., Jackson D. K. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 536, 537.