Эдгар По. Сумрачный гений
Шрифт:
Случайный, видимо, визит принудил женщину к немедленным действиям:
«Как только я увидела эту ужаснувшую меня картину, я направилась в Нью-Йорк, где заручилась сочувствием и помощью одной дамы, чье сердце всегда открыто, а руки готовы помочь всем обездоленным и страдающим».
Даму, к которой обратилась миссис Гоув, звали Мэри Луиза Шью (1821–1877). Она была далека от литературного мира, и едва ли ей было знакомо имя Эдгара По. Но она деятельно занималась благотворительностью, изучала медицину и совершенно искренне сопереживала больным и страждущим. Если бы ее не было, даже трудно представить, каким тяжелым оказался бы уход Вирджинии. И что сталось бы с ее мужем в первые недели после ее смерти.
«Пуховая перина и разнообразные постельные принадлежности были посланы немедленно, — продолжает миссис Гоув. — Леди организовала подписку и
С конца ноября — начала декабря 1846 года миссис Шью прочно обосновалась в доме, установив дежурства у постели Вирджинии. Она самоотверженно ухаживала за больной и, судя по всему, не только смогла облегчить ее страдания, но своими заботами и назначенным лечением (несколько раз, оплатив визиты, она привозила врача) отсрочить кончину молодой женщины.
353
Там же. Р. 138.
Поэт, несмотря на то что все время пребывал в отчаянии и ни на чем не мог толком сосредоточиться, был глубоко потрясен этим великодушием и, несомненно, сумел оценить самоотречение и бескорыстность миссис Шью.
Известно, что он посвятил ей несколько стихотворений. Все они были написаны, конечно, не тогда же, а позднее — уже после того, как страдания жены и его собственные были позади. К великому сожалению, сохранились только два из них. Одно — оно озаглавлено без затей «К М. Л. Ш***» (то есть «К Мэри Луизе Шью») — невозможно не процитировать:
Из всех, кому тебя увидеть — утро, Из всех, кому тебя не видеть — ночь, Полнейшее исчезновенье солнца, Изъятого из высоты Небес, — Из всех, кто ежечасно, со слезами, Тебя благословляет за надежду, За жизнь, за то, что более чем жизнь, За возрожденье веры схороненной, Доверья к Правде, веры в Человечность, — Из всех, что, умирая, прилегли На жесткий одр Отчаянья немого И вдруг вскочили, голос твой услышав, Призывно-нежный зов: «Да будет свет!» — Призывно-нежный голос, воплощенный В твоих глазах, о светлый серафим, — Из всех, кто пред тобою так обязан, Что молятся они, благодаря, — О, вспомяни того, кто всех вернее, Кто полон самой пламенной мольбой, Подумай сердцем, это он взывает И, создавая беглость этих строк, Трепещет, сознавая, что душою Он с ангелом небесным говорит. [354]354
Перевод К. Д. Бальмонта.
Здесь и бесконечное преклонение, и удивление человеческими качествами миссис Шью, ее самоотверженностью, и искренняя признательность «светлому серафиму» и «ангелу небесному».
«Небесный ангел» предпочитал, однако, совершать благодеяния без шума и огласки. И вполне вероятно, так бы и пестовал жену и самого поэта, если бы не литературные знакомые По. После того как стало известно о бедственном положении обитателей Фордхэма, к ним зачастили визитеры. Их появление раздражало миссис Шью, да и нашего героя, скорее всего, тоже. Правда, ими двигали самые добрые побуждения. Мэри Хьюитт (1807–1894), одна из «крестниц» автора «Литераторов» (он посвятил ей очерк в шестом выпуске), посетила По в десятых числах декабря и тотчас принялась собирать деньги для поэта. Ее начинание приобрело огласку, и уже 15 декабря на страницах нью-йоркской газеты «Монинг экспресс» появилась следующая заметка:
«Болезнь Эдгара А. По
С сожалением узнали мы, что означенный джентльмен и его супруга опасно больны чахоткой, что длань несчастья легла тяжелым бременем на
355
Цит. по: Thomas D., Jackson D. К. The Poe Log. 1809–1849. Boston, 1987. P. 672.
«Почитатели» и просто знакомые (и не знакомые) откликнулись: редактор газеты «Монинг курир» некий мистер Уэбб собрал 60 долларов; такую же сумму пожертвовал бруклинский адвокат Сильванус Д. Льюис — супруг почитательницы таланта Эдгара По, поэтессы Анны Сары Льюис. А журнал «Бостонец» объявил подписку на сбор денег для поэта среди своих читателей. Какую-то сумму собрал и отвез в Фордхэм и Натаниэль Уиллис. Впрочем, этим давний доброжелатель По не ограничился. После визита к поэту он, человек увлекающийся, фонтанирующий прожектами, в журнале, который тогда редактировал, поместил редакционную статью под заголовком «Приют для инвалидов умственного труда». В статье Уиллис предложил учредить специальное заведение для престарелых и больных «работников литературного труда», таким образом, «немедленно вознеся их… на уровень общественного призрения» [356] .
356
Там же. Р. 674.
Экземпляр журнала со статьей, сопроводив его сердечным письмом и очередной суммой, он отправил Эдгару По. Но тот, против ожидания, ответил хотя и любезно, но был явно весьма раздосадован внезапным вниманием благотворителей. Ему было неприятно, что он оказался в центре внимания по такому поводу, а его плачевное положение стало пищей для пересудов. Особенно задело, как можно понять из ответного письма от 30 декабря 1846 года, заявление, не раз звучавшее в газетах, что у него «нет друзей»:
«…я действительно нуждаюсь в деньгах, и было бы глупо сие отрицать, но это неизбежное следствие долгой болезни. Но то, что я страдаю от лишений и степень страданий превосходит мои силы, не совсем правдиво. И уж совершенная клевета, что у меня „нет друзей“… Даже в Нью-Йорке я без труда могу назвать сотню имен — тех, к кому я могу обратиться за помощью, абсолютно не чувствуя себя униженным».
Письмо заканчивалось такими словами:
«…мой дорогой Уиллис… Мне лучше, хотя могу дополнить — возможно, это добавит удовольствия моим недругам — во мне живет страх, что станет хуже. Но истина такова: мне еще предстоит очень много дел, и я постараюсь сохранить разум, пока их все не переделаю».
Опасения По были, разумеется, связаны с состоянием Вирджинии. Новый, 1847 год принес резкое ухудшение ее самочувствия. Больную терзала лихорадка, бросая то в жар, то в холод. Ей трудно было дышать, она беспрерывно кашляла кровью, ее мучили боли.
Она, конечно, догадывалась, что дни ее сочтены, и, по воспоминаниям тех, кто ухаживал за нею, говорила: «Я знаю, что неизлечимо больна и скоро умру». Но бодрилась и потому повторяла: «Я хочу, насколько это возможно, быть счастливой и делать счастливым Эдгара».
29 января стало совсем плохо. Эдгар По написал Мэри Шью, с которой и он, и его жена очень сблизились в последние месяцы:
«Самый добрый — самый дорогой друг — моя бедная Вирджиния еще жива, хотя быстро угасает и страдает сейчас от невыносимой боли. О, если бы Господь дал ей пожить до тех пор, пока она еще раз увидит вас и поблагодарит снова! Ее сердце переполнено — как и мое — безграничной — невыразимой благодарностью вам. Поскольку вас она больше никогда не увидит — она велит мне сказать, что шлет вам поцелуй любви и умрет, благословляя вас. Но придите — придите завтра! Да, я буду спокоен — я способен быть таким для вас. Моя мама тоже посылает вам свою теплую любовь и благодарность. Она спрашивает вас, может ли она подготовиться, чтобы завтра вы смогли остаться у нас на ночь…
Да хранит вас Бог, и прощайте.
Эдгар А. По.
Фордхэм 29 января [18]47».