Единородная дочь

Морроу Джеймс

— Только не начинай опять, не сейчас!

— Убирайся. На восток вдоль Пасифик все тихо до самого пролива. Чеши туда.

И она устремилась к пирсу, к своему инструменту, а этот толстокожий тюлень поплелся за ней. В полуразрушенную арку, мимо гипсовой русалки и морских коньков, украшавших заброшенный аквариум.

— Слушай, Джули, брось ты эту чушь насчет дочери Бога, не то нарвешься когда-нибудь на неприятности.

— Оставь меня в покое!

И вот она стоит в лучах солнца, устремив взгляд к верхушке стального шпиля, к округлой обсерватории. Согласно папиному атласу местных достопримечательностей

Фредерик Пикар окрестил свое творение «Космическая башня». Джули не собиралась отбывать в космос с родной планеты, она нуждалась лишь в божественной перспективе. Ее жабры затрепетали от сладостного возбуждения. Она ощущала свою божественность, о да, она была готова! Против тонн бензина преподобного Милка и его армии, против электропил и тщательно разработанных планов, против их веры в праведность учиненного кровопролития Джули Кац выставляла армию своих генов.

Подъемный механизм давным-давно демонтировали, но это ее не остановило. Не было необходимости в напыщенных молитвах или особых ритуальных жестах. Одного кивка хватило, чтобы привести шар обсерватории в движение.

— Что, черт возьми?.. — Бикс еще больше взмок от изумления.

Джули победоносно улыбнулась:

— Ты прав, пупсик, твои глаза тебе не врут.

Обсерватория скользнула вниз, наполнив воздух металлическим скрежетом.

— Это ты?.. — Предатель, потеряв дар речи, так и стоял, тупо пялясь на происходящее.

— Я бог гравитации и квантовой механики. Я девочка из камеры эктогенеза.

— Это ты сделала? — У Бикса глаза вывалились из орбит. Голое, лоснящееся от пота тело задрожало. — Пощади меня, Джули, это невозможно! Ты не могла этого сделать!

— Могла, солнышко.

— Прекрати, Джули! — Бикс потряс в воздухе кулаком. — Должен же быть во Вселенной хоть какой-то порядок! Не надо, прекрати!

Джули побежала к приземлившейся обсерватории, оставив на пирсе Бикса, охваченного благоговейным страхом и не верящего своим глазам. Внутри все было вверх дном. Валялись прогнившие кресла, пол усеяли осколки стекла. Не беда. Она не станет входить. Вмешательство такого масштаба требует открытого пространства. Красное море расступилось средь бела дня, и Иисус воскресил Лазаря из мертвых на глазах у целой толпы.

Джули взобралась на крышу и топнула ногой. Обсерватория медленно стала подниматься. Поначалу казалось, что это шпиль уходит в землю, словно игла гигантского медицинского шприца, вонзившаяся в тело планеты. Джули поднималась все выше и выше, так высоко, что дух захватывало. Ей казалось, что от всего тела остался один желудок со вчерашней порцией пикантных спагетти. Лицо обдувал горячий ветер, несущий гарь пожарищ. Мимо пролетали чайки, посеревшие от пепла.

Здесь она живет. Там, на юге — Лонг-порт, где она была зачата. На севере — мыс Бригантин и «Око Ангела». А вон и пролив Абсекон, ее школа. Вот издательство «Луны», а там — грязевой перешеек вблизи острова Дюн, где чуть было не утонул «виннебаго».

Южная часть Атлантик-Сити превратилась в одно сплошное пожарище. Огонь на глазах захватывал новые территории на высотах Челси и Вентнор. Если удастся, она еще успеет спасти Маргейт и Лонг-порт, и уж точно — дальнюю часть города от пролива до цепочки казино, расположенных на побережье залива. Солнце, как огромный прожектор,

выхватило башню из смрадной мглы, облачив Джули в золотые одежды. Уцелевшие и раненые на побережье уже заметили ее. Целый лес рук взметнулся вверх. Показывая ее друг другу, люди недоуменно переговаривались. Кто бы это мог быть? Кто эта странная, окутанная сиянием женщина в небе?

Джули поняла, что сейчас она вступает во владение этими огромными водными просторами, раскинувшимися перед ней. Мать передавала наследство дочери из рук в руки: вот, Джули, возьми, это тебе мой мокрый шедевр.

— Волны, мне нужны волны, — воскликнула она, а внизу, у подножия башни, уже собиралась толпа. Океан вспенился и забурлил. — Волны! — На кончиках пальцев словно появились светящиеся наперстки. — Волны!

— Волны! — эхом вторила изумленная толпа.

И были волны. Джули дирижировала океаном, как оркестром. Вода повиновалась движению рук, величественно вздымаясь, ожидая новых команд. Божественность, пульсируя, поднималась из ее лона.

— Волны! — повелевала Джули.

Ее так долго сдерживаемая божественность вырвалась на свободу, кровью струилась из ноздрей, молоком из сосцов, волнами сексуального наслаждения из влагалища, лимфой омывала жабры. И вот Шейла ступила на высокий путь. Ее безмерно вытянувшиеся пальцы-фантомы схватили самую большую волну, сформировали ее в огромную фаллическую колонну, и та, хищно изогнувшись над побережьем, обрушилась на Променад, сметая на своем пути неоапокалиптиков. И смыла она алчущее воинство в улочки и подворотни.

— Волны!

И вода уносила канистры с бензином, и пилы тонули в священном потоке. Мозг Джули искрился и пульсировал, как в ту ночь, когда Говард лишил ее девственности. Она идет поверху! Да здравствует высокий путь!

Она вознесла руки к солнцу, и океан исторг гигантские потоки воды. Джули подхватывала эти бурные реки и обматывала ими казино, как послушными веревками. Она уже обернула «Тропикану», связала «Атлантис», «Гарраха», «Цезаря». Водяные путы душили огонь, пока тот не сдался. И казино были погашены, и Шейла видела, что это хорошо.

Она обратилась к городу, пылающему Челси и тлеющему Вентнору. Повинуясь божественному велению, вторая стена воды поднялась из океана и обрушилась на пожарище. Подобно мяснику, нарезающему отбивные, Джули посекла водяную колонну и расставила диски кругом от Олбани-авеню до Западного канала. Жидкий заслон искрился серебром, дрожал, как фруктовое желе. Угри и камбалы вываливались из воды. И стало так.

— Мария! — кричала толпа.

— Аве, Мария! Царица Небесная! — восклицали они.

И обрушились воды на окруженное ими пекло, сетью пересекающихся потоков накрыли его. Именно так. Вот и все.

— Слава тебе, Мария!

— Она пришла!

Все? Джули вглядывалась в направлении парка Венеции. Оттуда наступало свежее подкрепление. Выходит, у армии Милка была настоящая вторая колонна. Они шли по бульвару Абсекон, более пятисот крестоносцев, направляясь к прибрежным казино. В лучах восходящего солнца были отчетливо видны белые с темными пятнами куртки.

«Ну что ж, давай сюда свою вторую колонну, — подумала Джули, — хоть десятую. Давай колесницы фараонов и бронетанковые войска, конницу гуннов и ракеты стратегического назначения…