Единственная для Барса
Шрифт:
– Успокойся.
Нейман даже не повысил голоса. Абсолютно спокойно, неторопливо, взял с полки пачку салфеток и промокнул разлитый кофе. Потом кивнул на шкаф, в котором висели чистые халаты, предназначенные для сотрудников:
– Переоденься. Ничего страшного не произошло. Я знал, кто ты, еще до того, как увидел тебя. Мы с твоим отцом знакомы так много лет, что ни у него, ни у меня не осталось секретов. – Тут он, конечно, лукавил.
Лика машинально подчинилась. Странное дело, слова Неймана не удивили ее, словно где-то в глубине подсознания она все время знала об этом. Но теперь
– Мой отец знает, что я здесь, – произнесла она, скорее утверждая, чем спрашивая.
– Да.
– Он имеет отношение к моему назначению.
– Да.
Непослушными руками Лика застегнула халат на все пуговицы. Их было достаточно, чтобы она успела собраться с мыслями.
– Кто еще в курсе?
– Никто. Только я и он.
– И… что теперь?
– Ничего. Лика, я не враг тебе, – Нейман покачал головой, видя в глазах девушки недоверие. – Поверь. И у меня в мыслях нет ничего плохого.
– А у моего отца? Он же сам от меня отказался… Зачем я ему теперь? Тем более здесь…
– Это долгая история.
Несколько секунд Лика колебалась, раздумывая, что делать. Но бежать от правды и от самой себя было уже бессмысленно, и она это осознавала.
Решительно сев за стол, она взглянула Нейману прямо в глаза.
– Рассказывайте. У нас куча времени.
– Даже не знаю, с чего начать… – взяв свой стакан в руки, Нейман начал мерить шагами кабинет. – История долгая и не очень красивая.
– Начните с самого начала.
Лика подозревала, что вряд ли ей понравится то, что она услышит. И первые же слова профессора подтвердили ее подозрения.
– Когда ты родилась, твой отец уже несколько лет был главой Химнесса. И по праву носил звание самого сильного вера. Он единственный из первого поколения, кто обладает даром внушения. Эта способность и помогла ему занять место главы после смерти Захара Стромова…
– Гибели, – машинально поправила девушка.
– Что? – Нейман, обескураженный тем, что его прервали, растерянно посмотрел на Лику.
– Захар Стромов погиб, я учила историю.
– А… Да, ты права. В общем, для твоего отца авторитет означал все. Уважение, власть, силу. Он выбрал в спутницы самую красивую девушку из звериных невест, которые прибыли в тот год на Химнесс. Анна Румянцева не была его парой, но она была умна, красива и умела себя подать. Антуан всегда говорил, что его женщина должна символизировать собой его престиж.
– И как, символизировала? – Лика не сдержала кривой усмешки. – Так вот кем для него была моя мать – всего лишь средством поддержать свой престиж…
– Ты все воспринимаешь, как человек, – Нейман покачал головой. – А у них там свои законы. Твой отец отличный глава и политик, он поднял Химнесс из хаоса, дал верам подобие нормальной жизни. Ты не знаешь, что там творилось сразу после принятия закона о резервациях. Только подумай: веры первого поколения – сплошь мужчины. Гибриды, созданные с одной целью – подчиняться командованию и убивать. Они оказались не способны сдерживать свои звериные инстинкты, и в то же время никто из нас не подумал вложить в них больше человечности. Они дикие звери в человеческом теле. Это мы, люди, создали их такими.
– Я все это знаю, – Лика раздраженно махнула рукой. – И никого не осуждаю. Просто хочу знать, почему мой отец отказался от меня? И зачем я ему теперь.
Пару минут Нейман молчал, постукивая пальцами по краю стакана. Этот стук раздражал Лику, он казался слишком громким, слишком резким ее возбужденному сознанию. Она чувствовала, как он отдается в висках вместе с пульсацией ее собственного сердца. Но ей хотелось знать правду, и она решила, что узнает ее, даже если сейчас ее голова взорвется.
– У веров генетически запрограммирован естественный отбор, – наконец проговорил Нейман, – ты должна это знать. – Лика кивнула. Да, она знала. – Они заботятся о своем потомстве с бульшим рвением, чем люди, ведь детей у них мало и они на вес золота, особенно девочки. Но если рождается ребенок с отклонениями, они не могут его принять.
– И… часто случаются отклонения? – голос девушки дрогнул.
– Ты – единственный случай, который я знаю.
Лика застыла, не в силах двинуться с места. В ее голове горным эхом разносились слова профессора. Но они не укладывались в мозгу, не воспринимались сознанием. Она не могла в них поверить.
– Бред… – резко вздохнув, она зажмурилась и потрясла головой. – Какие во мне отклонения? Я совершенно здорова!
– Да, ты совершенно здорова… – Нейман сделал многозначительную паузу, – для человеческого ребенка. Была.
Последнее слово заставило Лику вскинуть на него внимательный взгляд.
– О чем вы?
– Альфа-ген. Он не проявился в тебе тогда, когда это было нужно.
– И?
– Антуан не смог принять, что у него родился неполноценный ребенок. Ему нужно было найти оправдание, чтобы поддержать свой авторитет. Как у самого сильного вера может родиться слабая или неполноценная дочь? Почему его звериные гены не проявились в ней? И он нашел для себя самый подходящий ответ. Обвинил твою мать в измене.
– И выгнал из резервации?
– Нет, Анна сама уехала. Она не скандалила, не пыталась доказать свою невиновность. Я иногда даже думаю, что она была рада такому повороту событий. Твое отклонение дало ей возможность вернуться на материк.
– К нормальной жизни…
– Что?
Лика пожала плечами.
– Однажды она так сказала. Что я дала ей шанс жить нормальной жизнью. – Она заметно погрустнела, пустившись в воспоминания. – Мама не любила говорить об отце. Когда я была маленькая, она врала, что он умер. И каждый раз, стоило мне заикнуться о нем, переводила разговор на что-то другое. Я все время думала – почему? Только перед смертью она призналась, что он жив, но опять же не сказала всей правды. Да я и не спрашивала. Ей нужна была помощь, и в тот момент мне было плевать, кто эту помощь окажет. Я написала ему. Отправила скан анализа ДНК, который мать прятала все эти годы… Ждала, что он ответит… – голос Лики сорвался. Пытаясь сдержать злые слезы, она уткнулась лицом в ладони. И тут же вздрогнула от того, что на голову опустилась ладонь Неймана. – Но он молчал, – проговорила она сквозь пальцы. – Его молчание убило ее…