Единственная для вампиров Де-Норд
Шрифт:
— У нас нет женщин, ты права. Мы обращаем рожденных от нас детей, от таали.
— Что-о-о?
— Можешь не переживать по этому поводу, Кэтрин, — грустно добавил Стефан. — Как бы то ни было шансы таали забеременеть крайне малы. И знаешь, ни одна женщина, что была в замке не желала оставить себе дитя, рожденное от носферату.
— Почему?!
— Мы же чудовища, Кэти. Вампиры.
Он провел меня по широкой лестнице к дверям, и они любезно распахнулись, приглашая войти. С улыбкой Стефан завел меня внутрь, и спросил:
— А
Глава 20. Мужские слабости
— Он сам виноват.
— Не сомневаюсь, и все же — что произошло? Кэтрин, не мучай его лишний раз, ему и так чертовски плохо.
— Тем не менее это не мешает ему оскорблять меня и издеваться.
— Он просто немного… нервный.
— Почему ты его защищаешь? Ты же знаешь, что твое «нервный» не совсем правильный термин в отношении Андора.
— Он мой брат, сладкая. В нашем случае это куда сильнее каких-либо уз, это как одна из сторон собственного характера, — сказал Стеф заводя меня в огромный холл.
— Если вы и привыкли к такому поведению, то даже не смотря на свои обязанности я не собираюсь терпеть к себе такое отношение. И прости меня за эти слова, Стефан, но это исключительно ваша проблема. Решайте ее сами, без меня.
— Ты не теряешься, — хмыкнул мужчина, продолжая вести меня под руку в огромные распахнутые двери, судя по всему гостиной.
Нас встретила просторная, по-своему светлая комната с высокими окнами и впечатляющим камином, в котором потрескивали поленья. Два длинных дивана с зеленой бархатной обшивкой, стол с лакированной столешницей и множество книжных шкафов, забитых книгами от пола до самого верха.
— Это твоя любимая комната, верно?
— Как ты догадалась? — улыбаясь спросил вампир, давая мне время осмотреться.
— Книги. Камин. Дубовое крепленое, — указала я пальцем на стеклянные графины с янтарной жидкостью. — Здесь проводят много времени за неторопливым чтением, под свет камина и рассвет за окном. А насколько я поняла, в знаниях весь ты.
— Ты проницательна, Кэтрин, — сказал он, не скрывая уважительного тона. — Я всегда буду рад видеть тебя в своей обители, если захочешь провести ночь под женский роман.
— И такие найдутся?
— У меня разные степени интересов, — томная улыбка осветила его губы.
— И в чем степень интереса в женском чтиве?
— Романтика. Сколько бы я не читал, вижу, что написанные женской рукой истории показывают мир не таким какой он есть на самом деле. Вы рабыни чувств, которых у нас нет, но сколько бы я не думал об этом, меня поражает ваша эмоциональность, завораживает мимика, потрясает до глубины души ваша самоотверженность с которой вы готовы отстаивать то, к чему испытываете чувства. И чем дальше я заходил в изучении этого вопроса, тем сильнее убеждался в том, что воздать вам награду не так уж сложно.
— Что ты имеешь ввиду?
— Быть романтиком. Это не сложно, Кэтрин. Достаточно просто приглядеться и прочитать на ваших лицах о том, чего жаждет неспокойное женское сердце.
С каждым словом он поворачивался все сильнее, буквально придавливая меня к себе, и наклонялся все ближе, заглядывая в глаза своими черными проницательными омутами.
— И? Твои слова звучать как способ дрессировки.
— Неет, — он покачал головой. — Это звучит как признание в непонимании.
— В непонимании чего?
— Почему мужчины не могут делать то, что так просто, если за это могут видеть, как меняются ваши лица, освещенные искренней любовью.
— Я не знаю…
— И я не знаю. Но может когда-нибудь, у меня будет шанс понять, — прошептал мне в губы, продолжая прямо смотреть в мое лицо и позволяя ловить дрожание черных ресниц.
Он был так соблазнительно близко, так умопомрачительно рядом, что я даже не подумала о том, чтобы оттолкнуть его или ускользнуть от недвусмысленной близости.
Стефан был аккуратен.
Он прижался к моим губам поцелуем, пропитывая запахом мяты и дуба, касаясь нежно, вопросительно, ожидая моего разрешения.
Я никогда себе не врала, и стоя со Стефаном в гостиной прекрасно понимала, что не хочу его отталкивать, не вижу смысла прогонять от себя того, с кем все равно необходимо было сблизиться. И если я могу смягчить для себя собственное падение — я это сделаю не задумываясь.
Ответив ему, ощутила, как сладко вампир это принял, отдаваясь моей взаимности. И получив разрешение мужчина ладонями обхватил мое лицо, целуя так чувственно, что я не удержавшись простонала ему прямо в рот.
Он держал меня крепко, но осторожно, будто переживал, что может оступиться и испугать, продолжая томно и страстно изучать мой рот, затапливая сознание туманной пеленой взаимности.
Поцелуй Стефана был приятен. Он пах мятой и перцем, резко и остро, но всем своим видом он выражал только желание близости. Не физической, а моральной.
— Рад бы был еще посмотреть на ваше сближение, но у нас прорыв, Стефан.
Голос Андора буквально вырвал нас из сладкого кокона, и я испуганно оторвавшись от мужчины, прижала пальцы к губам, все еще чувствуя вкус поцелуя.
Пепельноволосый стоял у входа, облокотившись на дверь и скрестив руки на груди, разглядывал нас с привычных холодом в красноватых глазах.
— Прорыв?
— Да. Наша прямая обязанность, — ответил Стефан, и добавил: — Тиез поможет тебе найти спальню, просто попроси проводить тебя. Мы скоро вернемся, но если захочешь спать — не жди, можем прийти поздно. Если проголодаешься, опять же — спроси у Тиез.
Я даже не успела спросить что-то еще, прежде чем мужчина отпустил меня и быстрой походкой направился к выходу, поравнявшись с Андором дернул того за плечо отлепляя от дверей.