Единственная моя

Романова Галина Владимировна

– Ладно, нацепил. Брат твое имя послушно и исправно носил, деньги тебе зарабатывал. Зачем было его заказывать именно сейчас?! Может быть, Валетников и не стал бы убивать его?!

– Его, может, и не стал бы, а меня убил бы стопроцентно. Он никогда не был дураком, потому до сих пор и жив. Он сразу бы подвох почуял. Задал бы Саньку пару вопросов каких-нибудь каверзных, а тот и не ответил бы на них или ответил бы неправильно. Валет тут же смекнул бы, что это подстава, что это не тот человек. И стал бы нужного человека искать. И нашел бы меня, не сомневайся.

– Значит,

ты заранее знал, что убьешь своего брата до того, как Валетников освободится?!

Страшнее человека она в своей жизни не встречала. Страшнее и беспощаднее.

– Конечно!!! – обрадованно подхватил Саша-Вова. – Наконец-то! Конечно, я все продумал давно-давно. Еще тогда, когда Валет только сел. Я, если честно, боялся, что он не станет дожидаться собственного освобождения и подошлет ко мне кого-нибудь.

– Но Валетников убийц не стал подсылать?

– Принципиальный, гад! Поклялся, что сам мне шею сломает собственными руками. Пришлось Санька замочить до его возвращения. И вдове его приказал сцены ревности тебе устраивать, чтобы все выглядело натурально. Все ведь продумал, все, а тут ты в этой пробке застряла! И аккурат за Сашкиным джипом. Нет, ну надо же, а!!!

– И на старуху бывает проруха, – покивала Жанна, сочтя, что тогда их рядом в этой пробке собрало само провидение. Не случись так, она до сих пор пребывала бы в неведении, с каким чудовищем живет.

– Ну да, ну да, – пожевал губами Саша-Вова. – Я тогда отъехал…

– В бильярдный клуб? – ехидно поинтересовалась Жанна и обвела взглядом загородный небольшой домик, где они теперь прятались. – Это здесь?

– Здесь, – не стал врать он, а чего теперь врать-то. – Так вот сижу, включил телик. Вечер уже, помню, был. Там информация о том, что совершено убийство. Думаю, все замечательно парень сделал. Можно остальную часть денег скачивать ему на счет. А тут, опа, показывают по одному из коммерческих каналов ту самую пробку. Кто-то перекупил записи с камер наружного наблюдения. Крупным планом Сашкин джип и следом твою тачечку, милая. Аккурат позади Сашкиного джипа пристроилась. Думаю, все, труба-дело! Менты тебя теперь как возможного свидетеля таскать начнут.

– Вызывали… – согласилась она.

– Покажут, думаю, тебе Сашкину фотографию, и ты, глазки вытаращив, скажешь им, что это твой гражданский муженек.

– Фотографию мне никто не показывал. Просто спросили, не знаю ли я Сырникова Владимира Анатольевича. А я и не знала! Но про то, что ты пропал, я рассказала следователю.

– Я так и знал, что болтать начнешь, потому и пропал.

– Вот, а потом Катька меня потащила к Сырникову в фирму, там нам журнал вручили, а на развороте фотография.

– И ты узнала на ней меня?

– Ну да!

– Вот! И после этого снова следаку своему болтать начала, так?

– Что-то такое говорила, что ты и Сырников – одно и то же лицо.

– Ну вот! И мог я после этого живым показываться? Сразу бы вопросы начались, да какие! И установили бы, что Саша Степанов и Вова Сырников – двоюродные братья. – Он погладил ее по корчившейся от болезненных ощущений спине.

У нее теперь постоянно болело все тело, будто кто через жернова его пропустил. Душа не болела – там словно вымерло все, что особенно удивляло, а вот тело еще способно было что-то чувствовать.

– И мог я при таком раскладе допустить, чтобы Катька меня узнала и всем на свете рассказала? Нет, милая!

– А чего тебе здесь не сиделось, в доме этом?! Чего ты ко мне в подъезд пошел, да еще и приставать начал?!

– Так ведь… Так ведь, не поверишь, соскучился!!! Как увидал тебя на кладбище, как плачешь ты по мне, все внутри перевернулось. Вот, думаю, одна моя любимая и верная. Решил, что негоже мне одному из России сваливать. На мои деньги там за бугром много желающих найдется. А вот меня, меня такого, любить будешь лишь ты одна. Так ведь?

– Не знаю… – честно отвечала Жанна.

Она не представляла, как сможет жить теперь с ним, зная о нем всю эту мерзость… Не представляла, как сможет сесть в его машину, ехать куда-то за три сотни верст, чтобы улететь в далекую страну из другого города по другим документам. Как сможет проделать весь этот путь покорно, молча, не противясь…

Она не представляла себе этого!

Но, оказывается, и здесь Саша-Вова все продумал.

– Тебе придется пить эту гадость всю дорогу, милая, – улыбнулся он ей змеем-искусителем и протянул бутылочку темного стекла.

– Что это? – отшатнулась Жанна, но он крепко держал ее за руку и уже подносил склянку к ее рту.

– Это лекарство. Не слишком вкусное, да. Но оно позволит тебе хорошо перенести дорогу.

– Я хорошо поездки переношу!

– А заодно и мне хорошо перенести дорогу рядом с тобой. – Его глаза заледенели, пришлось сделать два больших глотка. – Мне нужна твоя расслабленная покорность, и ничего более. Никаких слез! Никаких истерик! Помнишь, как в той сказке? Что воля, что неволя, все равно…

Глава 18

Они слишком поздно приехали туда. Беда была в том, что Снежанна Сырникова лишь приблизительно знала адрес загородного дома, где обычно встречался ее покойный муж со своим братом. Какой-то полузаброшенный поселок. Саша однажды пожаловался ей на разбитые дороги, на то, что долго буксовал и что прежде, чем разыскал тем не менее вполне благоустроенный дом своего братца, из сил выбился.

– Ну, может, он координаты какие-нибудь называл? – хватался за соломинку Бойцов. – Каланча там или водонапорная башня? Что-то же могло привлечь его внимание, ну!

Вдова надолго задумалась, потом еще дольше что-то бездумно рисовала на листке бумаги. А затем проговорила:

– Он сказал, что, если бы не развалившийся клуб, он бы никогда не нашел Вовкину хату…

Поселок с развалившимся клубом искали три дня. Исколесили весь район. Поселков заброшенных было много, и домов пустующих, в которых теперь даже собаки бродячие не селились. Но вот таких, чтобы стояли аккурат позади здания развалившегося поселкового клуба, не находилось. Начали думать, что вдова что-то напутала или муж ей в свое время что-то не так рассказал.