Единственная

Касс Кира

Какое-то время я, озадаченная ее словами, стояла как вкопанная. Она со вздохом поднялась с подоконника, схватила один из своих неизменных журналов и швырнула им в меня. Я с грехом пополам поймала.

— Вот, полюбуйся. Твое маленькое выступление в «Вестях» немедленно вознесло тебя на самый верх. Все без ума от тебя, — бросила она обвиняющим тоном, как будто я с самого начала все это планировала.

Я перевернула журнал и принялась листать. На одной из страниц были помещены фотографии нас четверых, а рядом с ними диаграмма. Изящный заголовок над снимками гласил:

«Кого бы ВЫ хотели видеть нашей королевой?» Сбоку от моего лица возвышался широкий цветной столбец, демонстрирующий, что тридцать девять процентов опрошенных хотели бы видеть в этой роли меня. На мой взгляд, чтобы стать победительницей, маловато, но это было значительно больше, чем у всех остальных!

По бокам от диаграммы были напечатаны высказывания голосовавших. Они отмечали царственный вид Селесты, хотя та и была только третьей. Элизу хвалили за сдержанность, однако и она набрала всего восемь процентов голосов. Прочитав же то, что говорили про меня, я чуть не расплакалась.

«Леди Америка очень похожа на ее величество. Она боец. Мы не просто хотим видеть ее королевой, мы нуждаемся в ней!»

Не веря своим глазам, я уставилась на журнальную страницу:

— Это… Это все правда?

— Разумеется, правда, — выдернув журнал у меня из рук, заявила Селеста. — Так что давай валяй, выходи за него замуж. Становись принцессой. Все будут в восторге. Маленькая унылая Пятерка получает корону.

Селеста направилась к выходу. Ее кислое лицо несколько подпортило самую поразительную новость, которую я получила за все время Отбора.

— Знаешь, я вообще не понимаю, почему ты придаешь всему этому такое значение. Ты в любом случае выйдешь замуж за какого-нибудь очень везучего Двойку. И твоя слава никуда от тебя не денется, даже когда все закончится, — возмутилась я.

— Ну да, слава неудачницы.

— Ты же модель, черт побери! — заорала я. — У тебя и так все есть.

— И долго еще так будет? — заорала она в ответ, потом повторила тише: — Долго еще?

— Что ты имеешь в виду? — уже остывая, спросила я. — Селеста, ты ведь красавица. И положение Двойки никто у тебя не отнимет.

Она покачала головой, не дав мне даже договорить:

— Думаешь, ты одна, кто чувствует себя в рамках своей касты как в клетке? Да, я модель. Ни играть, ни петь я не умею, значит, когда выйду в тираж, обо мне все забудут. У меня осталось лет пять от силы, если повезет. — Она в упор взглянула на меня. — Ты всю жизнь прожила в безвестности. Я же вижу, ты иногда скучаешь по тем временам. Ну а я привыкла всегда быть в центре внимания. Может, тебе мой страх и покажется смешным, но для меня он вполне реален. Я не хочу все это потерять.

— Ну почему, это вполне понятный страх.

— Да? — Она промокнула глаза и отвернулась к окну.

— Да. — Я подошла и встала рядом. — Но только честно, Селеста, он тебе вообще хотя бы капельку когда-нибудь нравился?

Она в задумчивости склонила голову набок.

— Он забавный. И к тому же отлично целуется, — добавила она с улыбкой.

— Я в курсе, — ухмыльнулась я в ответ.

— Я в курсе,

что ты в курсе. Когда я узнала, насколько далеко вы с ним зашли в этом плане, это был серьезный удар для меня. Я-то считала, что он спит и видит, как бы скорее приступить к продолжению.

— Сердцу не прикажешь — что своему, что чужому.

— Да сдалось мне его сердце, — призналась она. — У меня было одно желание: чтобы он хотел меня настолько, чтобы оставить. Да, это не любовь, ну и пусть. Мне не нужна любовь, мне нужна слава.

Впервые за все время я не воспринимала ее как врага. Я вдруг осознала это. Да, она не гнушалась любыми средствами, лишь бы одержать верх в соревновании, но это было от отчаяния. Она просто пыталась взять нас на испуг, чтобы помешать заполучить то, что, по ее мнению, было для нас прихотью, а для нее — насущной необходимостью.

— Во-первых, любовь тебе нужна. Она всем нужна. И нет ничего страшного в том, чтобы хотеть не только любви, но и славы. — (Она закатила глаза, но промолчала.) — Во-вторых, Селеста Ньюсом, которую я знаю, вовсе не нуждается в мужчине для того, чтобы прославиться.

Мои слова заставили ее рассмеяться.

— Пожалуй, я вела себя не самым лучшим образом, — произнесла она скорее кокетливо, нежели пристыженно.

— Ты разорвала мое платье!

— Ну, что поделать, если мне тогда так было нужно!

Внезапно все это стало казаться смешным. Все наши перепалки, все гримасы, все маленькие выходки — все это превратилось в затянувшуюся шутку. Мы стояли рядом и во все горло хохотали над событиями последних нескольких месяцев, и я вдруг поймала себя на том, что испытываю желание позаботиться о ней, как это было с Марли.

Внезапно она осеклась и отвела глаза:

— Я сделала столько некрасивых вещей, Америка. Мне теперь ужасно стыдно за мое поведение. Отчасти это была реакция на стресс, но главным образом я вела себя так, потому что готова была на все ради того, чтобы заполучить Максона, а через него и корону.

Я с легким изумлением уставилась на свою руку, которая легонько похлопала Селесту по плечу.

— Откровенно говоря, — начала я, — на мой взгляд, тебе вовсе не нужен Максон, чтобы получить от жизни все, чего ты хочешь. У тебя есть энергия, есть талант, а самое главное — способность добиваться своего. Полстраны отдало бы что угодно, чтобы иметь эти качества.

— Знаю, — отозвалась она. — Не думай, я отлично понимаю, как мне повезло в жизни. Просто мне трудно смириться с тем, что… Ну, с тем, что я могу кому-то уступить.

— Так не смиряйся.

Она покачала головой:

— У меня нет ни единого шанса, так ведь? С самого начала ему нужна была только ты.

— Не только, — призналась я. — Еще Крисс. Она тоже в лидерах.

— Хочешь, я сломаю ей ногу? Я могу. — Она фыркнула себе под нос. — Да шучу я, шучу.

— Пойдем обратно в Женский зал? В последнее время все просто сами не свои от беспокойства, а с тобой все как-то веселее.

— Не сейчас, ладно? Не хочу, чтобы остальные видели, что я плакала. — Она бросила на меня умоляющий взгляд.