Единственные дни
Шрифт:
Эта книга была настольной в нашем доме. И часто у нас можно было услышать фразы типа: «Маменька, для какого декольте сегодня шею мыть – для малого али для большого?»
Мы выбрали три сюжета из книги. Я стала снимать «Бессчастную Матрену», Коля – новеллу «Ванька-Каин», а Игорь Хуциев – «Братец Федос».
Ректор ВГИКа Ждан не подписывал нам сценарий для дипломов, боясь ответственности, ведь была еще актуальна фраза: «Нам нужны… Щедрины и такие Гоголи, чтобы нас не трогали». Сатира опасна любому режиму, она всегда актуальна и вызывает так называемые неконтролируемые ассоциации. То есть: над чем раньше смеялись, то и ныне смешно, несмотря на Великую Октябрьскую революцию.
Мы
К началу съемочного периода в одном из мосфильмовских павильонов возник двухэтажный барский дом с маленьким двориком и конюшней.
Сам дом должен был стать символом крепостного права, символом власти над душами и телами людей. Помню свое первое впечатление, когда я вошла в декорацию. Вошла в девичью, в которой предстояло мне прожить короткую трагичную жизнь моей героини – крепостной Матрены – и ощутила тяжесть этих стен, их безысходную угрюмость и жестокость.
Ипполит Николаевич Новодережкин, главный художник картины, сумел создать для нашего диплома главное – атмосферу, в которой должно было возникнуть действие.
Ипполит Николаевич вместе с Александром Толкачевым доводили каждый объект собственноручно, старили дерево, приклеивали плесень и паутину, творя атмосферу дома на каждом сантиметре пространства.
Я благодарна судьбе, подарившей мне время работы с Ипполитом Николаевичем Новодережкиным, ставшим в моей жизни примером истинного мастера, творящим искусство не только своими руками, но и душой. Так искусство становится жизнью.
В нашей дипломной работе согласились сниматься замечательные актеры: Лев Дуров, Светлана Крючкова, Инна Макарова, в последней своей роли снимался Эраст Павлович Гарин.
Все три диплома: мой, Игоря Хуциева и Николая Бурляева, – составившие единую картину, получили высокую оценку на VI кинофестивале «Мосфильма» молодых кинематографистов и были признаны лучшим режиссерским дебютом. А фильм «Ванька-Каин» Николая Бурляева получил премию за режиссуру на XXIII фестивале в Оберхаузене (ФРГ). «Пошехонская старина», по сути, – роман автобиографический, и фильм был высоко оценен на родине Салтыкова-Щедрина. Наша работа и поныне является единственной кинобиографией великого писателя.
Я рада, что в ней принимал участие и мой отец, Сергей Федорович Бондарчук, он озвучил слова Щедрина, с особым чувством читая последние слова великого писателя: «Я люблю Россию до боли сердечной и желал бы видеть мое отечество счастливым».
13 сентября 1976 года у нас с Николаем Бурляевым родился сын Иван. Что такое рождение ребенка в творческой семье? Это нужно пережить. Оба мы были поглощены чудом, которым является младенец. Ваня стал плавать в ванной с девятого дня от рождения. Находился в воде по девять часов. Профессор Аршавский утверждал, что мы прекрасно скорректировали ребенка после родовой травмы и по сути его спасли. К счастью, до появления своего малыша я отправила в такое же первое плавание племянника Кирилла, сына Андрея Малюкова. И вот теперь с неутомимым помощником Чарковским (который в свое время водой спас своего ребенка) мы тренировали свое чадо.
С рождением сына вся моя жизнь началась как бы заново, я почувствовала такую ответственность, о которой и понятия не имела, проблемы других матерей стали моими собственными.
Мой ребенок пока ничем не отличается от остальных. Он не феномен, у него нет никаких выдающихся способностей, плавать так же, как он, могут абсолютно все дети, только нужно дать им эту возможность.
Ивану 4 месяца. Снимаю с головки сына шапочку из надувных шариков и, поддерживая его рукой, провожу по всей ванной. Пристально смотрю на сына, пытаясь угадать его настроение, и постепенно убираю руку. На мгновение малыш погружается в воду. Инстинкт велит выхватить его из воды, помочь. Но вот он всплывает на поверхность. Видно, как трудно даются ему эти мгновения. Он отплевывает часть воды, попавшей в горло, и, широко открыв рот, таким образом помогает себе сбалансировать все тело. Ручки его раскинуты по сторонам, плечики далеко отведены назад. Кажется, что он застыл на воде, и только ножки выдают едва уловимые волнообразные движения. Но он плывет сам, безо всякой поддержки! Еще мгновение – и я выхватываю родное мокрое существо из воды, и мы оба смеемся нашей первой победе.
«Звезда пленительного счастья»
В начале 1974 года я прочла в журнале «Советский экран» заметку о том, что режиссер Владимир Яковлевич Мотыль собирается снимать фильм «Звезда пленительного счастья» о женах декабристов. Вместе с журналом влетаю в комнату мамы и буквально кричу: «Мамочка, о моей Волконской будут снимать фильм! О моей!»
Дело в том, что еще в одиннадцать лет в мою детскую руку легла голубенькая книжка «Записки Марии Волконской», которую подарила мне моя тетушка Нина Владимировна Макарова. Судьба Волконской так увлекла меня, что книга стала талисманом на всю жизнь.
Мне не пришлось напрашиваться на эту роль: вскоре мне позвонили с Ленфильма, и Владимир Яковлевич Мотыль предложил мне роль Волконской. В фильме снимались Олег Стриженов, Ирина Купченко, Алексей Баталов, Игорь Костолевский, Эва Шикульска, Олег Янковский, Иннокентий Смоктуновский.
Исторический фильм всегда снимается долго и трудно. «Звезда пленительного счастья» не исключение, но он стал одной из любимых картин нашего народа. А это ли не успех?
Владимир Яковлевич Мотыль к началу съемок был уже историком и написал не один, а несколько сценариев о декабристах. Но пропустили только «женскую» тему. Тема собственно декабристов в советское время не очень-то приветствовалась, срабатывала ленинская формулировка – «страшно далеки они от народа».
Для меня же эти люди всегда олицетворяли честь и достоинство, терпение и служение долгу. Я рассматриваю их подвижническую жизнь в целом. Да, выход на Сенатскую площадь – поступок обреченных. Настоящая их деятельность началась в Сибири, после каторги. Выйдя на поселение, декабристы стали строить храмы, создавать школы и даже первые «кооперативы». Они принесли в Сибирь культуру: музыку, пение, театр, книги. Они оставили после себя огромное литературное и историческое наследие.
Мой интерес к декабристам всецело был поддержан Владимиром Яковлевичем Мотылём. Он даже давал мне читать запрещенные в то время книги. Например, переписку Николая I с членами его семьи.
Я прочла удивительную фразу императрицы Александры. Она обращалась к своему венценосному супругу с просьбой разрешить жёнам декабристов следовать за мужьями. И, в частности, писала: «Если бы Богу было угодно и с Вами (то есть с Николаем I) произошло такое (то есть если бы его сослали. – Н. Б.), я бы последовала за Вами».
Мария Николаевна Волконская до сих пор является для меня любимым женским образом.
«Живая радуга»