Единственные дни
Шрифт:
Возможно, из-за непогоды нам закрыт путь назад, можно не успеть на самолет. На все воля Божия!
Вернулся уставший водитель, он помогал Вишну, старому слуге Рерихов, вернуться домой к пудже – индийскому богослужению. Вишну болен астмой. Водитель сказал, что, возможно, из-за сильного дождя сошел селевый поток и перекрыл путь назад.
Проснулась в 7.30 утра. Первое, что увидела, – радуга на створке окна. Воздух звенит от солнца. Все вершины буквально горят. Но снизу поднимаются легкие облачка.
Внизу, в долине, опять гремят барабаны и звучат трубы, какое-то празднество, возможно, свадьба.
Передо мной лежит книга Учения «Живой этики» – «Зов», с правками Елены Ивановны. Первая
Выехали на машине к перевалу Ротанг. Яблони в цвету, снежные вершины и многочисленные водопады, мощный в своем движении Биас. Первая остановка у скалы с цветным изображением легендарного учителя «Падма Самбхавы». Каменотесы стучат молотками на улицах деревень. Камень здесь в почете – даже крьши покрыты пластинками из каменного сланца, которые положены одна на другую наподобие черепицы. Много ребятишек. Жители долины Кулу предпочитают всё носить в легких объемных корзинах. Колеса до сих пор не признают. Увидели интересных монахов. Один сидел в задумчивости у скалы, другой встретился нам на дороге. Поднялись кругами к перевалу, он оказался непроходим. Снимали рядом. Живописные скалы внизу, горная река и водопады. Забрались чуть повыше – альпийские мелкие цветы: голубые, сиреневые. Перед взором – грандиозность Гималайского пейзажа. На обратном пути заехали в поселок городского типа Манали. Сняли храм Хотимбы XVI века, до этого на этом месте было древнее святилище, где приносили человеческие жертвоприношения – добровольные и не очень. У входа в храм висят колокольчики, внутри почти никакого убранства, краска для точки между бровями и священная еда, чуть сладковатая на вкус. Вокруг храма чудо природы – гигантские деодары, которым пять тысяч лет, как утверждают хранители монастыря.
В Манали в тибетском магазинчике приобрели удивительно звучащий тибетский колокольчик, четки и благовонные палочки под названием «Шамбала». Недалеко от Манали мы видели отель с этим же названием.
Перед возвращением посетили дворец Раджи. Нас встретил хозяин отеля и небольшого музея под открытым небом. В камне запечатлены женские фигуры, изображающие жен раджей, которые добровольно восходили на погребальный костер умерших мужей. Страшно представить этот ритуал. (Если не ошибаюсь, подобную статуэтку я видела на письменном столе у Елены Ивановны.)
В Индии совершено иное отношение к жизни и смерти. Днем, по возращении, на скамейке перед домом Рерихов я взяла интервью у Урсулы и Людмилы Васильевны Шапошниковой. Оказалось, что они были в одних и тех же индийских племенах, особенно запомнили они матриархальные племена Тода.
Уже в темноте снова спустилась вниз к месту кремации Николая Константиновича и камню-памятнику.
Гроза прошла. С деодаров падали последние капли дождя, пахло травами и смолой могучих гималайских кедров. Неожиданно у самой земли вспыхнула голубая, еле приметная звездочка, и я стала путешествовать вместе с ней по саду. Прохладно, хорошо.
В кармане своей походной куртки обнаружила семь алтайских кедровых орешков. Раскопала камнем влажную землю и опустила в неё семь зерен: как знать, может быть, вырастут на Гималайской земле алтайские кедры.
Завтра в 5 часов утра уедем из этого Дома Учителей – дома, наполненного их аурой, необыкновенной энергией, мыслями Великой Семьи, книгами, вещами.
Начало второй экспедиции в Индию у нас с Володей Шестаковым получилось буквально транзитом: Алтай – Гималаи. 9 июня я прилетела в Барнаул, остальные все ехали на поезде.
Встретила наших и уже знала, что полечу 11 июня назад. Машенька, дочка моя, танцевала на взлетной полосе. С ней прилетел на Алтай ее первый учитель английского языка Дэвид Нельсон. Он приехал из США и уже полгода жил у нас, удивительно добрый прекрасный парень. Я решила его взять на Алтай.
Дэвид улыбался во все свое милое лицо. Обедали в Мульте, потом на грузовичке все вместе с детьми поднялись в горы к месту строительства часовни Сергия. Дорога была трудная, по камням и реке, Маша то засыпала на руках, то радостно крутила головой по сторонам, отмечая: «овечки», «лошадки», «цветы».
Там, в горах на Елани, среди цветущих лугов увидели светлый абрис нашей часовни – белоствольный куб, пока без верха. Сделали на строительстве красивые кадры. Строитель Валера играл на гуслях, птицы пели, шумела горная река, горели жарки. Снимали до заката солнца. Вернулись в темноте. Маша мирно спала на моих руках.
11 июня вылетела из Усть-Коксы в Барнаул и из Барнаула в Москву.
Великий праздник. Летим к Святославу Николаевичу. У меня в руках в небольшой вазе желтые огоньки – жарки, сорванные на Алтае моей Машенькой неподалеку от строящейся часовни. Цветы ехали с нами на грузовике с горы до Мульты, 11 июня на машине от Мульты до Усть-Коксы. Далее – самолетом от Усть-Коксы до Барнаула, потом от Барнаула до Москвы, далее на машине ночью до Украинского бульвара – здесь мы передохнули у мамы и вечером 12 июня выехали в Шереметьево. Далее – на самолете до Дели, здесь мы все переночевали и вылетели 14-го в Бангалор. В Бангалоре мы доехали до отеля «Ашока». В день Святой Троицы 14 июня 1992 года в 17 часов 30 минут были вручены Святославу Николаевичу Рериху три уцелевших ярких жарка, сорванных у строящейся часовни Сергия.
Я вручила цветы с Алтая и поздравила с Великим праздником Троицы. Святослав Николаевич тепло поблагодарил меня и всех тех, кто работает сейчас над часовней.
Вечером нас позвали в небольшой холл на этаже Рерихов. Там было довольно много людей и даже хорошо знакомые. Австралиец Майкл Брин, с которым мы отплясывали танец ацтеков на Алтае, очень обрадовался нашей встрече. Про Алтай Майкл сказал:
– Это было одним из моих лучших путешествий в жизни.
Святослав Николаевич был собран и красив, видимо, на английском языке ему говорить проще. Все хорошо, завтра «Духов День». Инагурация Треста.
Ночью увидела во сне Святослава Николаевича, и прозвучал мужской голос по-английски: «Help him» – «Помоги ему». В ту же ночь Володя перед засыпанием услышал мужской голос, который говорил ему: «Не бойся, не беспокойся».
Итак, в Духов День состоялась инагурация (презентация) Мемориального Треста Рерихов. Всё было торжественно и красиво, пела песню женщина индианка, зажгли свечи, звучала Пуджа – молитва. Хорошо говорили и Святослав Николаевич, и Девика Рани, но за всем этим ощущалась большая тревога за судьбу усадьбы в Бангалоре, на нее претендуют по меньшей мере четыре мафии, и, кажется, в этом принимает участие Мэри Пунача. Она назначила себя на роль генерального секретаря Треста Рерихов.