Единственный, кто знает
Шрифт:
Но в следующий миг женщина потеряла сознание.
Глава 18
Марион понемногу приходила в себя. Под головой она ощутила мягкую подушку, от которой пахло весенней свежестью.
Затем она открыла глаза. Большая кровать под балдахином посреди просторной комнаты, светлая мебель… Дизайн современный, но без излишнего уклона в хай-тек. Широкие окна распахнуты, занавески слегка колышутся от ветра. На покрытом ковром полу рядом с кроватью сидит с книгой
Подняв глаза от книги — очередного тома серии романов «Сумерки», — Хлоя заметила, что гостья очнулась.
— Добрый день, — сказала она. — Вы упали в обморок, и вас перенесли сюда. Сейчас вам лучше?
— Какой сегодня день? — спросила Марион.
— Суббота, вторая половина дня. Вы проспали шестнадцать часов.
Марион села и слегка помассировала виски. У нее было ощущение, что внутри черепной коробки поработала бригада молотобойцев. Затем протянула девочке руку:
— Марион Марш.
— Хлоя Фог, очень приятно, — сказала девочка, слегка сжав ее пальцы.
— Извини, что напугала тебя. Я не думала, что все случится так внезапно…
— Ничего страшного.
Девочка держалась со спокойно-небрежной уверенностью, не характерной для большинства ее сверстниц.
— Я позвонила у ворот, — продолжала Марион, — но никто не отозвался. Скорее всего, просто не услышали из-за музыки… Я проделала долгий путь. Очень устала. И… возможно, была немного не в себе.
— Вы француженка. Из Парижа.
Это был не вопрос, а утверждение.
Хлоя протянула Марион бумажник:
— Так написано в ваших документах… Само собой, — прибавила она, взглянув Марион прямо в лицо, — я никогда не позволила бы себе рыться в ваших вещах. Но вот другие…
— Другие?
— Микадо и Брауни. Те два типа, которых вы уже видели. Микадо — верзила, Брауни — толстяк. Они братья. Их все так называют.
Марион поймала себя на том, что все это время пристально рассматривает сидящую перед ней девочку.
Дочь Натана? Невероятно…
Потерянное время никогда не вернуть.
Она чувствовала себя немного глупо. Вот вы делаете мысленный стоп-кадр, заново воскрешая в памяти ситуацию пятнадцатилетней давности, и вдруг начинается быстрая перемотка: перед вами проносится череда событий, случившихся в ваше отсутствие. Вы осознаете, что вас отделяет от прошлого огромная бездна. И, хотя это и без того очевидно, удивляетесь.
Марион захотелось надавать самой себе пощечин. Ну, в самом деле, на что она рассчитывала? Что Натан жил как монах-отшельник все эти годы? Что он ее ждал, как романтичный воздыхатель?
— Хотите принять душ? — спросила Хлоя.
— Просто смертельно! — ответила Марион. Но на всякий случай прибавила: — Очень.
Девочка рассмеялась:
— Здесь взрослые так не
— Черт, я не такая уж и старая!
— Все в порядке. Вы классная. — Хлоя встала. — Я положила чистую футболку и джинсы в ванной. Кажется, подходящего размера. Только не задерживайтесь слишком долго, хорошо? Большой Па хочет с вами поговорить.
Марион несколько раз едва не заблудилась, перемещаясь по огромному дому. Сколько же здесь комнат? Где-то с полсотни, так ведь?.. Настоящий родовой замок! Она прошла по длинному коридору со множеством зеркал. И конечно, не могла не остановиться, чтобы взглянуть на свое отражение. Перемена произошла разительная: в новой одежде она выглядела совсем как подросток. Немного поколебавшись, она изогнулась, чтобы увидеть себя сзади.
— О, они вам подошли. — Хлоя вошла в коридор с противоположного конца. — Это «тестовые джинсы» моей мамы. У всех женщин такие есть. Пока вы в них влезаете, ваш вес идеален. Но маме приходилось натягивать их, лежа на кровати. А француженки стройнее…
Марион обратила внимание на глагол в прошедшем времени, но не осмелилась спросить, отчего так.
— Все в порядке? — поинтересовалась Хлоя. И тут же прибавила: — Большой Па — мой дедушка. Он малость вспыльчивый, ему не хватает терпения. Но не бойтесь, он вас не съест.
По правде говоря, Марион уже не впервые слышала это прозвище — Большой Па. Натан пару раз упоминал об отце, но из его слов следовало, что они слишком разные по характеру и уже очень давно перестали поддерживать отношения.
Вслед за Хлоей она вошла в гостиную, размером лишь немногим меньше футбольного поля. На стенах висели десятки картин, вдоль стен выстроились многочисленные статуи — вероятно, те и другие стоили целое состояние. Значительное место также занимали фотографии. На большинстве из них были Натан, Хлоя и очень красивая женщина. Прекрасные портреты абсолютно счастливой семьи… Марион почувствовала стыд из-за того, что так бесцеремонно вторглась в чужое пространство, нарушив эту столь очевидную идиллию.
В центре комнаты возвышался камин с уходящей вверх черной металлической трубой. В нем горели несколько поленьев — скорее для того, чтобы создать приятное зрелище, чем из реальной необходимости.
Марион поискала глазами знаменитого Большого Па, но оказалось, что в комнате никого нет.
Хлоя указала на громадный телеэкран:
— Мой дед здесь не живет. Он поговорит с вами дистанционно.
К экрану были подсоединены веб-камера и спутниковый телефон. Немного нервничая, Марион села в кресло. Связь была установлена. На экране появился старик в антрацитово-черном костюме, с очень бледным лицом, стоящий перед мраморными колоннами. Чем-то он напоминал агента похоронного бюро и одновременно — персонажа «Семейки Аддамс».