Единственный мужчина
Шрифт:
— Нет, я думаю, мисс Мадхен нашла его. — Рауль нахмурился. — По крайней мере, так она сказала. Но трудно утверждать наверняка.
Только Пандора Мадхен могла довести до такого состояния его невозмутимого дворецкого. Филип понял, что он чего-то недоговаривает.
— Это ведь не все, правда?
— Она привела с собой еще несколько человек. Кажется, они имеют какое-то отношение к ребенку.
— Несколько человек?
— Заклинателя змей, двух уличных музыкантов, продавца воды и молодую женщину с очень пронзительным голосом.
— О
Рауль беспомощно пожал плечами.
— Мисс Мадхен была настроена весьма решительно.
— Мисс Мадхен всегда настроена решительно. Это не означает, что ты не можешь сказать ей «нет».
— Но ей очень трудно отказать, когда она вбила что-то себе в голову.
С этим Филипу трудно было поспорить. За две недели своего пребывания в Седихане Дори успела перевернуть вверх дном его резиденцию, где обычно царили покой и безукоризненный порядок. Она постоянно попадала в какие-то истории на базаре или в ближайшей деревушке, так что Филип начал всерьез подумывать о том, чтобы посадить ее под домашний арест. Сейчас он пожалел о том, что не сделал этого уже вчера. Подумать только — притащить с базара младенца!
— Уверен, что все это было сделано из лучших побуждений. Мисс Мадхен — очень добрая девушка.
— Весьма великодушно с твоей стороны утверждать это, — сухо сказал Филип. — Тем более что именно тебе скорее всего придется нянчиться с этим младенцем, как шесть лет назад — с тигренком, которого принесла Пандора.
— О боже, надеюсь, что нет. Я ведь ничего не понимаю в младенцах. — Лицо его неожиданно просветлело. — Мисс Мадхен, кажется, весьма увлечена этим ребенком. Может, она захочет ухаживать за ним сама?
— Этого-то я и боюсь, — процедил сквозь зубы Филип, взбегая по лестнице на второй этаж. — Где она?
— В гостиной. В ее комнате не хватило бы для всех места.
Оказавшись в фойе второго этажа, Филип услышал музыку, если это можно было назвать музыкой. Какой-то неизвестный ему струнный инструмент пытался перекричать барабан. Филип поморщился.
— И ты говорил, что самые ужасные звуки в этой компании издает женщина? — спросил он следовавшего за ним Рауля.
— Вы еще не слышали ее, — угрюмо ответил дворецкий.
Минутой позже Филип понял, что он имел в виду. Вопли женщины напоминали протяжный вой, от которого волосы вставали дыбом.
— О господи, ее можно как-нибудь заткнуть? — воскликнул шейх.
— Мисс Мадхен, кажется, считает, что это наиболее здоровый выплеск эмоций.
— Прикажи приготовить машину, Рауль, — велел шейх, направляясь решительным шагом в гостиную. — Надо поскорее очистить дом от этого сброда.
— Да, сэр. Это было бы замечательно, — с нескрываемым облегчением произнес Рауль. — Я немедленно распоряжусь.
То, что увидел шейх в собственной гостиной, превзошло все его ожидания. Двое музыкантов в ярких полосатых костюмах играли, один — на цитре, другой на небольшом барабане. Воющая женщина лежала на диване, закрыв лицо рукавом своей коричневой робы. Торговец водой в красном халате с традиционным набором медных кружек и кожаным бурдюком энергично спорил о чем-то со стоящим у окна человеком в белом тюрбане. И посреди всего этого безобразия, на абиссинском ковре ручной работы сидела по-турецки Дори и играла с хорошеньким черноволосым малышом семи месяцев от роду.
— Пандора! — Филип старался изо всех сил говорить спокойно. — Не будешь ли ты так любезна объяснить мне, что здесь происходит.
Дори вздохнула с видимым облегчением.
— О, Филип! Я так рада, что ты вернулся. — Вскочив на ноги, девушка подхватила с пола ребенка и подбежала к шейху. — Они не хотят меня слушаться. Я показала им твой медальон, но у них нет ни грамма уважения к слабому полу. Думаю, Ханар тоже против змей, но они и ее не слушают. А она боится идти поперек воли свекра. — Дори остановилась, чтобы перевести дух. — Ты ведь правитель этой чертовой страны. Так скажи им, что они не имеют права так поступать.
— Как поступать? — недоуменно спросил Филип.
— Класть змей в манеж к ребенку! Любого нормального человека бросает в дрожь. — Дори с нежностью погладила ребенка по спинке. — Представь себе: змеи рядом с этим милым крошкой!
— Я не собираюсь ничего представлять. — Филипп едва сдерживался. — Я хочу, чтобы мне доложили коротко и ясно, что здесь, черт побери, происходит.
— Так я и объясняю тебе! — возмущенно воскликнула Дори. — Они кладут змей в манеж к ребенку. Когда я увидела несчастного малыша на базаре, рядом с ним спал уж, свернувшись кольцом. Я взяла эту гадость и выкинула из манежа.
— Похоже, нам придется играть в вопросы и ответы. — Филип указал пальцем на женщину, которая прекратила выть и испуганно смотрела на разгневанного шейха. — Кто это?
— Ханар, мать малыша. Вообще-то она ничего, только немного слабовольная.
— Та, которая боится своего свекра и поэтому позволяет класть змей в манеж? Кстати, кто из них этот самый свекор?
Дори махнула рукой в сторону окна, где бородатый торговец водой продолжал орать на молодого человека в белом тюрбане.
— Вон там, у окна: Белдар — заклинатель змей, а его отец Дэмиан — торговец водой.
Филип указал на музыкантов, один из которых как раз в этот момент извлек из цитры очередной душераздирающий звук.
— Им обязательно играть?
— Я не смогла их остановить. Это братья Белдара. Все они просто без ума от ребенка. Это первый мальчик в их семье. Они считают, что их музыка успокаивает младенца. — Дори поглядела на спокойно сидящего у нее на руках малыша. — И знаешь, возможно, они правы. Наверное, ему нравится тяжелый рок.
— Зато мне все это совсем не нравится, — отрезал Филип. — Ну что ж, теперь, когда у нас есть список действующих лиц, восстановим события. Итак, утром ты пошла на базар, увидела змею в манеже у ребенка и выкинула ее. Что было дальше?