Единственный выход
Шрифт:
— Впервые слышу, — развел руками Йоханнес.
— Разумеется! А по клубничке не скучаешь? — уколол Вебер.
— Время от времени я собираю для Витте апельсины, — резонно возразил Йоханнес.
— А сам он не умеет?
— Он теперь человек с деньгами. Но жаловаться не приходится. Мне тут неплохо. Возьмем, к примеру, сенокос: машинка буквально сама идет, ее только подталкивай, подталкивай, и можешь думать о чем угодно. — Взгляд чутких глубоко посаженных глаз скользнул по Веберу, после чего Йоханнес закончил сладким тоном: — Разумеется, можно и не думать.
Именно этот приторный тон насторожил Вебера, по нему он понял, что Йоханнес отнюдь не порвал со своим преступным прошлым. Они добрались до конца газона. Отсюда была видна часть усадьбы за домом. Вебер разглядел подиум и пару мужчин, сидевших рядом в шезлонгах. В этот момент появилась манекенщица, дошла до конца дорожки, развернулась и скрылась за домом. Кто-то пояснил:
— Комплект из трех частей, для осени. Материал — чистая шерсть, шалевый воротник позволяет мягко подчеркнуть фигуру, придать ей индивидуальность. Особый шик придает асимметричное расположение застежки-молния.
— Что там за представление? — спросил Вебер.
— Коллекция осенне-зимней моды, — ответил Йоханнес. И гордо добавил: — Специалисты съехались со всей страны.
На подиуме снова появилась девушка. И ее наряд был прокомментирован аналогичным образом.
— Марион демонстрирует платье для коктейля. Натуральный шелк роскошных ярких тонов. Мы назвали его «Суар»…
Йоханнес пожирал глазами Марион, кружившую по подиуму. Потом невесело заметил:
— Ну что за куколки, дружище! К несчастью, не для таких, как мы!
Вебер с усмешкой посмотрел "Йоханнесу в глаза под клочковатыми бровями, потом молча отвернулся и зашагал по тропинке. Но не прошел и трех шагов, как слащавый голос Йоханнеса остановил его:
— Эй, приятель!
Вебер остановился и обернулся. Садовник ткнул пальцем в сторону въездных ворот.
— Выход там!
— У меня тут еще одна знакомая, — столь же вежливо ответил Вебер. — Зовут ее Анна.
Йоханнес кивнул.
— Прелестный ребенок.
— Я по ней соскучился, пару дней она была в отъезде.
— Путешествовала, — услужливо пояснил Йоханнес.
— Но теперь она уже дома, верно?
— Загорела, как мальчишка. Что может с человеком сделать пара дней отдыха!
Вебер вернулся и остановился рядом с Йоханнесом.
— Так она уже вернулась? — спросил он.
Стоило немалого труда сохранить спокойный тон.
— Конечно, — усмехнулся Йоханнес.
— Ну прекрасно, — ответил ему тем же Вебер. — Как бы мне ее повидать?
— Не пойдет, дружище, не могу тебя впустить. У меня будут неприятности.
— Так давай ее сюда!
Йоханнес выплюнул Веберу прямо под ноги какую-то травинку, которую жевал все это время, и спросил:
— Анну?
— Ну да, Анну.
Йоханнес грустно покачал головой.
— Не выйдет. Сегодня ее нет.
— У нее выходной?
— Вот именно. Какой смысл гнуть спину изо дня в день? — И тут Йоханнес, ни на йоту не меняя приторного тона, бросил: — Давай-ка ты проваливай, и поживее, видеть не могу твою поганую рожу!
— До встречи, Джамбо! — многозначительно усмехнулся Вебер.
— Прощайте, герр Вебер.
Вебер отвернулся и зашагал по газону к выходу. На ходу набрал горсть скошенной травы и понюхал. Сено одуряюще пахло свежестью. Миновав стоящие у въезда автомобили, он пересек улицу и подошел к своему «форду».
Сев за руль, задумчиво закурил, выпуская дым в открытое окно. В усадьбе Витте Йоханнес продолжал невозмутимо толкать газонокосилку. Вебер запустил мотор, но еще долго сидел не двигаясь, никак не решаясь уехать.
Если перед визитом Риссен у него еще были некоторые сомнения, что останки женщины, найденные у подножья горы Обер, имеют что-то общее с Анной, то после разговора с Йоханнесом все стало ясно. Анны не было в живых, в этом он теперь был твердо убежден. Нужно распроститься с шальной надеждой, таившейся после разговора со Штайнертом.
Назавтра он решил отправиться наконец в полицию и поговорить с комиссаром Линдбергом. Самое время передать все дело криминальной бригаде. Для него самого дело закончилось, причем полнейшим поражением. Теперь придется заняться пропавшей невестой архитектора из Франкфурта. Ничего другого не оставалось…
Он уже выжал сцепление и воткнул первую скорость, когда увидел приближавшийся автомобиль, который притормозил перед усадьбой Витте, чтобы свернуть. Вебер недоверчиво выглянул в окно, следя за въездными воротами, тихонько перевел скорость на нейтраль и снял ногу с педали.
В самом деле, машина свернула, осторожно миновала ворота и остановилась за другими в ряд. Вебер услышал, как негромко хлопнули дверцы, и увидел двух выходящих мужчин, которых прекрасно знал.
Штайнерты, отец и сын.
Размяв ноги на дорожке, они исчезли за домом.
Потеряв их из виду, Вебер наконец прибавил газа и отъехал. По дороге в город он усиленно пытался угадать, что означает этот визит. Только пару дней назад он слышал от Штайнерта-младшего, что отец его у Витте не бывает, да и манера, в которой тот отзывался о Витте, недвусмысленно показывала, что Штайнерт-старший думает о своем конкуренте. С чего тогда этот визит? Вебер долго ломал голову, но ответа так и не нашел.
8
Когда он добрался до центра города, уже темнело. А когда ставил машину перед домом, загорелись уличные фонари.
Кряхтя, он взобрался на пятый этаж, к себе в квартиру, запер двери и включил свет в коридоре. Глянул в зеркало, прибитое на дверце шкафа, и, заметив свой отсутствующий взгляд, поймал себя на том, что мысли его все еще крутятся вокруг Анны. Потом подумал о комиссаре Линдберге, которому завтра придется рассказывать всю историю.
Неожиданно Вебер почувствовал, как ему надоело рассматривать лицо, таращившееся на него из зеркала. Погасив свет, на ощупь прошагал к двери в комнату. Распахнул ее и сделал несколько шагов вперед. Через незадвинутые шторы с улицы проникало достаточно света, чтобы найти дорогу. И вдруг он остановился. Ощутил чужой запах и сразу понял, что в комнате кто-то есть.