Единство
Шрифт:
— Достаточно! — голос Всевидящей Матери угрожающе взмыл под самый свод Зала Собраний.
— Простите, моя госпожа. Я всего лишь хочу сказать, что чем раньше возвести стену между вашей старшей дочерью и господином Кристаром, и чем ощутимее и весомее эта стена будет, тем лучше для самой же госпожи Миалы.
Арнора опустила голову и закрыла лицо руками, в тайне мечтая исчезнуть из дворца и оказаться где-нибудь вдали от интриг, которые она сама же и сплела, чтобы удержать мир в Огнедоле.
— А если Фардн решит использовать эту девушку против Церкви? Что, если она предаст нас?
— Я узнаю
— Что ж, если ты ошибешься, то первым же и сгоришь в пламени возмездия, — Арнора заставила себя вынырнуть из несбыточных грез и поправила прическу. — И все из-за того, что ты решил, будто обвенчать моего воспитанника с простолюдинкой, — хорошая идея.
— Кому есть дело до ее прошлого, когда у нее на лбу метка Проклятого? Тем более, всем известно, что господин Кристар, сын простого фермера, оказался во дворце только благодаря вашему состраданию. Никто не будет оскорблен недостойной по крови партией. К тому же, девушка довольно мила.
— Так ступай тогда. Распоряжайся. Моя мать прислушивалась к твоим словам и благополучно дожила до того дня, когда пришло время передать власть.
— Я не подведу, ваше святейшество.
Первый советник поклонился и направился прочь из зала. Он не знал, откуда пришло к нему греющее сердце чувство удовлетворения, но оно было первым приятным чувством, посетившим Ульена за последние годы службы Всевидящей Матери, и только подтверждало верность его мыслей.
Из окон, выходящих в сад, лился щедрый свет сотен свечей, маня завистливые взгляды слуг, не вхожих в Белый зал, где музыка кружилась в пышных юбках благородных дам и, смешиваясь с кокетливым хихиканьем, плескалась в глазах подвыпивших господ. Менестрели без устали перебирали струны, заглядываясь на румяных чашниц. Наряженные в золотистые скатерти столы предлагали щедрые яства, изобилуя фруктами и мясом всех сортов. Всякий, заглянувший в этот час в Белый зал, поразился бы размаху празднества, но по меркам обитателей дворца это был довольно тихий и скромный пир.
На торжество были приглашены лишь самые приближенные к Всевидящей Матери, и несколько крупных купцов, чье присутствие на всякого рода мероприятиях, устраиваемых во дворце, было залогом безбедного существования не только семьи Арноры, но и половины Берилона. Из приглашенных отсутствовали лишь сестра и младшая дочь Всевидящей Матери: забота о безопасности государства обязывала их задержаться в цитадели, но они обещали приехать несколькими днями позже.
Кристар сидел на почетном месте, бледный, словно первый снег, и, подперев скулу кулаком, с потерянным видом наблюдал за происходящим в Белом зале.
— Это просто фарс какой-то, — шепнул он на ухо сидящей рядом Онике, одетой в искрометную улыбку и утонченное золотистое платье.
— Ты так расстроен из-за того, что теперь мой вид будет отгонять от тебя всех влюбленных служанок? — не без издевки спросила она, разделяющая впечатление брата от сложившейся ситуации.
— Что такое ты говоришь, — смутился Кристар. Оника ободряюще сжала его ладонь, украдкой бросив взгляд на сереющего рядом с Всевидящей Матерью Ульена.
— Признаюсь, решение Арноры обескуражило меня не в меньшей степени, и я настойчиво вижу в этом какой-то хитрый ход с ее стороны. Однако как бы там ни было, такой расклад нам только на руку.
— Чем?
— Тем, что теперь я смогу присматривать за тобой почти постоянно, — Оника уколола брата ногтями и отпустила его руку. — Улыбнулся бы хоть, а то сидишь, как на заклании.
— Сегодня я заключаю святой союз брака с собственной сестрой, чего уж тут печалиться.
— Становишься ироничным, Кристар, — девушка рассмеялась. Кроме поведения брата, ее забавляли мысли о том, что он скажет, когда узнает, потомками чьего союза они являлись. — Не принимай эти законы так серьезно. Все они писаны людьми, которые родились, а после умерли. В них святости не больше, чем в побирающихся бедняках и забулдыгах.
Кристар устало вздохнул. Он все никак не мог понять, действительно ли его так сильно поразило то, с какой легкостью Арнора распорядилась его судьбой, или же он просто больше не может видеть мир таким, как раньше.
— Это все настолько абсурдно, что я пытаюсь убедить себя в неслучайности происходящего и привязать все к воле провидения, упрямо сближающего нас все больше и больше.
— В этом есть рациональное зерно, — зная о способностях наследия Первого мага, Оника не удивилась бы, если бы чудесные совпадения, приведшие ее к брату, были подстроены силой, стремящейся воссоединиться со своей половиной.
Пожав плечами на немой вопрос Кристара, Оника посмотрела на стрелки оправленных в самоцветы часов, стремящиеся к одиннадцати.
— Самое занятное еще впереди.
— Ты издеваешься?! — Кристар выглядел поистине несчастным. Весь вечер он надеялся, что все обойдется как-нибудь само собой, но никто не врывался в зал со срочным донесением, дикие звери не нападали на дворец, и торжество плавно скользило к своему финалу.
— Представь, что я просто горничная Рони. В конце концов, вокруг полно церковников, готовых срубить мне голову с плеч, если что-то пойдет не так. Ты же не подведешь меня?
— И как тебе только удается оставаться настолько хладнокровной? — юноша готов был рвать на себе волосы не столько от близящихся ритуалов, сколько от осознания, что его не так уж и пугает предстоящее.
— Лучше не спрашивай.
Этот день казался Онике неимоверно долгим, заполненный суетливым гамом и тщетными попытками разгадать, чем же вызвано решение Арноры. Устав от приторных улыбок и излишеств торжества, девушка мечтала оказаться в тиши покоев, где будет располагать достаточным временем, чтобы поговорить с братом.
Когда колокольный звон отмерил без часа полночь, в Белом зале наступила торжественная тишина. Купцы, вельможи и их дамы, члены Собрания, даже слуги, умудрившиеся не быть выставленными за дверь, — все были преисполнены радостью и возвышенным чувством приобщения к объединению двух судеб, благословленному самой главой Церкви. И только старшая дочь Всевидящей Матери, Миала, в бессильной злобе сжала бархат темно-синего платья, когда союз был скреплен поцелуем.
В покоях Онику и Кристара уже ждала разогретая банная комната и свежая постель, аккуратно застеленная умелыми руками новой горничной. В канделябрах ровным пламенем горели фигурные свечи, а шторы на окнах были плотно задернуты.