Эдуард Стрельцов. Насильник или жертва?

Эдуард Стрельцов (21.7.1937 – 22.7.1990) начал играть в юношеской команде «Фрезер». Выступал центральным нападающим в московском «Торпедо» (1954 – май 1958, 1965–1970). 222 матча, 99 голов в чемпионатах СССР. Чемпион СССР 1965, 2-й призер чемпионата 1957, 3-й призер 1958. Обладатель Кубка СССР 1968. Лучший бомбардир чемпионата СССР 1955 – 15 голов.

В «33 лучших» – № 1 (1956, 1965, 1967, 1968), № 2 (1966). Лучший футболист страны 1967, 1968. Победитель Спартакиады народов СССР 1956 в составе сборной

Москвы. В сборной СССР 39 матчей, 25 голов. Чемпион Олимпийских игр 1956. Член символического Клуба Григория Федотова (143 гола). Занял 7-е место в опросе «Франс футбола» («Золотой мяч») – 1957. Тренер «Торпедо» (1974), школы «Торпедо» (1971–1990). Его именем назван стадион «Торпедо» – 1997.

Он ворвался в большой футбол ниоткуда вместе с ветром перемен, которого ждала страна после смерти великого тирана. Безвременье, возникшее на какой-то период после схода великих центрфорвардов Федотова, Боброва, Бескова, оборвалось с выходом на арену юного красавца-атлета с обезоруживающей улыбкой и залихватским чубчиком. 17-летний форвард с типично футбольной фамилией вмиг привлек всеобщее внимание к нашедшему его на стадионе «Фрезер» в Перове «Торпедо», которое в ту пору не было ровней не только «Динамо» и «Спартаку», но и некоторым другим клубам. Стрелец в паре с Кузьмой (Валентином Ивановым) составили ударный дуэт автозаводцев, на который валом повалила публика.

Стрельцов на поле – это было зрелище, настоящая, истинно русская богатырская потеха. Этот футбольный Алеша Попович щедро рассыпал свой талант на радость почитателям игры, и все, независимо от клубных привязанностей, рукоплескали ему. Его прорывы были сродни бобровским, но мощнее и элегантнее. Вспоминаю, как в майском матче 1956 года со «Спартаком» он получил мяч на ходу в центральном круге и пошел с ним на ворота, маневрируя корпусом, да так, что кто-то становился жертвой его обмана, а кто-то отлетал, как от стенки. Мощный удар прозвучал как завершающий аккорд, но молодцом оказался спартаковский голкипер Владас Тучкус, дувший потом на свои обтянутые перчатками ладони словно после ожога. Никита Симонян, тоже звезда первой величины, рассказывал, как Николай Старостин на следующий день пенял спартаковскому стопперу Анатолию Масленкину: «Вот торпедовец Хренов не давал хода Симоняну». А тот в ответ: «Ну что вы сравниваете. Против Симоняна и я сыграл бы».

Годом раньше Стрельцов уже устроил новую Полтаву шведам на стокгольмском стадионе «Росунда», своим хет-триком задав тон полному разгрому национальной сборной викингов – 0:6! А в 1956 году стал в составе сборной СССР олимпийским чемпионом, великолепным ударом решив исход полуфинального матча с болгарами. Но на победный финал центрфорвардом вышел более опытный Никита Симонян. Золото выдавалось только участникам финала, и щедрый спартаковец предложил его Стрельцову, признавая его больший вклад в общий успех. 19-летний торпедовец наотрез отказался принять подарок: «Вы уже в возрасте, а у меня еще сколько Олимпиад впереди!». Но не оказалось в его биографии больше ни Олимпиад, ни чемпионатов мира и Европы.

Тогда не уставали писать, что слава вскружила голову новоявленной звезде, хотя это было не так. Добрый и скромный, отзывчивый и компанейский Стрельцов не мог устоять перед торжественными застольями, на которые требовался свадебный генерал. «На свадьбу вот пригласили, от чистого сердца. Не пришел бы, обиделись», – оправдывался он раз за разом. Грешки свои бытовые потом, пышущий талантом и здоровьем, он с лихвой замаливал на поле.

Накануне решающего матча за путевку на первый для сборной СССР чемпионат мира 1958 года, Стрельцов с Ивановым опоздали на поезд, увозивший сборную СССР в Лейпциг на игру с поляками, взяли на Белорусском вокзале лихача, раньше поезда домчались в Можайск, уговорили начальника станции зажечь красный свет семафора и присоединились к команде. Но кары им все равно было не избежать. Стрельцов, выходя на матч, сказал: «Теперь я просто обязан забить, иначе – труба». Но вскоре после грубой атаки соперника рухнул, как подкошенный. Еле доплелся до бровки, попросил доктора: «Делай мне какую хочешь заморозку, но я должен доиграть!» Он и доиграл, и открыл

счет в этом победном для нашей сборной матче.

Но в Швецию все-таки не попал. Кто-то пытался доказать, что любимец публики был невиновен, стал жертвой провокации сверху (известно было, что он отказал в расположении дочери одной из сановных персон того времени Екатерины Фурцевой) – как бы то ни было, вместо отъезда со сборной на чемпионат мира Стрельцов на шесть лет угодил в места не столь отдаленные.

Но Стрельцов вернулся на поле. Играл на первенство Москвы за клубную команду «Торпедо», собиравшую толпы зрителей, которые не могли скрыть удивления: почему выдающегося игрока не пускают в большой футбол. На этот вопрос однажды в узком кругу ответил другой большой мастер Альберт Шестернев: «Если Стрельцов вернется в команду мастеров, уже через месяц станет очевидно, что его место в сборной. А они там, наверху, и помыслить не могут, чтобы цвета страны защищал бывший зек». И все же Эдуард Стрельцов вернулся в родное «Торпедо», а вскоре, как предсказывал Шестернев, и в сборную.

Вернулся уже не тем бесшабашным увальнем, которому море было по колено, а 28-летним умудренным футбольным и жизненным опытом лидером, вокруг которого строилась вся торпедовская игра. Очень метко обрисовал новый образ Стрельцова известный футбольный аналитик Николай Глебов: «Стрельцова плотно опекали, и все-таки он умудрялся хоть на секунду ускользнуть из-под опеки. Стоило ему один раз дотронуться до мяча, и торпедовская атака сразу оживала, сверкала новыми красками».

В 1966 году он напомнил самого себя 10-летней давности, в одиночку прорвавшись к воротам киевского «Динамо», обыграв по пути трех защитников. Этот гол признали самым красивым в сезоне, но его автор был не в восторге: «Удовольствия от него я получил меньше, чем от многих других голов. Мне голы всегда нравятся не индивидуальные, а коллективные». Сколько блестящих, несравненных пасов он выдал за свою карьеру! А пас пяткой, образец которого он продемонстрировал в финальном кубковом матче с «Пахтакором» в 1968 году – голевой Юрию Савченко, стал хрестоматийным.

«Таких футболистов, как Эдуард Стрельцов, я больше не видел. И, думаю, никогда не увижу», – писал о нем другой великий торпедовец Валентин Иванов. Всякий, кто повидал Стрельцова в расцвете его таланта, готов подписаться под этими словами.

Павел АЛЕШИН

Тщательное изучение материалов судебного дела Эдуарда Стрельцова профессиональными юристами сомнений не оставляет: расследование велось с грубейшими нарушениями, дело сфабриковано, осужден человек невиновный, а истинный насильник по сей день к ответственности не привлечен.

Возглавляемой гроссмейстером Анатолием Карповым Комиссии по реабилитации Стрельцова пока не удалось добиться пересмотра дела, из-за чего формально, юридически, Стрельцов все еще считается виновным по двум статьям Уголовно-процессуального кодекса.

Авторы многочисленных газетно-журнальных публикаций солидарны в одном: Стрельцов – жертва наделенных высокой властью сил. В пользу этого довода выдвигается несколько версий, каждая из которых с разной степенью вероятности имеет право на жизнь. Вот и ваш покорный слуга после долгих, мучительных раздумий и сомнений решил пролить скромный лучик света на все еще остающийся в потемках вопрос «кто виноват?». Подвигла меня на дерзкий шаг давняя неиссякаемая любовь к блистательному неповторимому футболисту и простому, доброму русскому парню, с которым, увы, не успел познакомиться.

Не стану ворошить подробностей той кошмарной трагической ночи с 25-го на 26 мая 1958 года, прибегать к материалам следствия, частично опубликованным в ряде изданий, хоть и знаком с ними в более обширном объеме.

Моя задача – сделать приоритетной одну из версий, занимающей в общем перечне довольно скромное место. Обосновать ее (для доказательства не достает неопровержимых улик) намереваюсь посредством документов из высших сфер футбольного и физкультурного ведомств, информации людей посвященных, а также событий и фактов, из коих вытекает логический вывод о неизбежности, неотвратимости трагической развязки.