Эдуард Стрельцов

Галедин Владимир Игоревич

Конечно, Эдуард из-за плоскостопия в группу лидеров в спринте не входил. Но, знаете ли, старался. А что ж надо ещё тренеру? К тому же, несомненно, «физикой» занятия не ограничивались. В частности, все, Стрельцов в том числе, получали индивидуальные задания по технической подготовке, по которым трудились лично на протяжении недели-двух, после чего подводились промежуточные итоги. Так шла работа над совершенствованием приёма мяча и его остановки, над правильной передачей, ударом по цели, отбором с последующим началом наступления. При этом каждый игрок занимался конкретно тем, что не выходило у него в официальных матчах.

Нельзя не отметить и внутрикомандную

дисциплину, которую В. А. Маслов установил спокойно и ненавязчиво. Вспоминает совсем тогда юный защитник В. М. Шустиков, ставший позднее рекордсменом «Торпедо» по проведённым матчам (всего 427) в чемпионате СССР: «Было у нас установлено дежурство по команде. В обязанности дежурного входило много бытовых мелочей — от подготовки мячей к занятию до уборки помещения. Списки дежурных вывешивались в первый день прибытия на учебно-тренировочный сбор. И каждый стремился узнать свои числа. Подошёл к списку Стрельцов, почесал в затылке и спросил у оказавшегося неподалёку Маслова:

— Виктор Александрович, а почему все по два раза дежурят, а я — три?

— Так вышло по жребию, Эдик, — последовал ответ.

Иных мерок в то время для нас не существовало».

Оттого не зря Л. И. Филатов озаглавил отчёт о предсезонной встрече «Торпедо» и прошлогоднего чемпиона московского «Спартака»: «Лучший матч марта». Суть, скорее всего, не в том, что обе стороны суммарно выставили девять олимпийских чемпионов. И, пожалуй, не в автозаводской победе 4:3. Интереснее другое: обозреватель подметил позитив там, где его ожидали с 1954 года: «У победителей прекрасное впечатление оставила линия нападения. Ещё накануне матча начальник команды “Торпедо” — заслуженный мастер спорта А. Бодягин сказал мне, что в текущем сезоне автозаводцы намерены существенно видоизменить игру нападающих. Как все помнят, в матчах прошлого года (и не только прошлого. — В. Г.) во время атак Стрельцов искал обязательно Иванова, а Иванов — Стрельцова. На этих сильных игроков коллектив обычно возлагал все надежды. Теперь решено играть в нападении впятером, разумеется, максимально используя боевые качества обоих лидеров. Контрольный матч со спартаковцами показал, что торпедовцы близки к осуществлению намеченной задачи».

Безусловно, одно дело решить, постановить; другое — исполнить. В грядущем сезоне будут, конечно, игры, в которых весь атакующий коллектив представлял единое целое, — но, что греха таить, двое друзей не раз ещё примутся искать на поле лишь друг друга, игнорируя остальных. Искоренить такое не под силу даже Маслову. Да и надо ли, по правде, совсем уж искоренять? Ведь подобное телепатическое понимание в футболе встречается крайне редко. Ко всему прочему, на тот момент Валентин и Эдуард — лучшие друзья.

И 11 апреля, думается, именно человеческие, а не футбольные отношения послужили причиной инцидента, который так и не будет забыт. Причём отделить мужскую дружбу от игры в мяч на этот раз никак не получится.

В том поединке второго тура с минским «Спартаком» Стрельцов провёл единственный и победный гол, обыграв двух защитников и изумительно пробив под перекладину. При этом в той же встрече через 10 минут был удалён с поля. 12 апреля «Советский спорт» уделяет этому факту и конкретно личности наказанного больше места, нежели всем остальным, гораздо более драматичным событиям. Так что же случилось?

Из объяснительной записки судьи матча Шляпина (по материалам, добытым А. Т. Вартаняном): «На 21-й минуте этой половины игры Стрельцов был удалён с поля, причиной удаления было следующее: Стрельцов, идя в центр поля и видя, что его пытается остановить игрок № 5 “Спартака” Артёмов, пустил ногу поверх мяча на колено Артёмову. В результате чего Артёмов получил травму колена. В перерыве я зашёл в комнату врача, где Артёмову оказывалась медицинская помощь, и выяснилось, что у Артёмова ушиб колена со ссадинами от шипов».

Несложно убедиться: причина для удаления есть. Однако с чего бы вдруг спокойный, добродушный, терпеливый игрок фактически врезается с мячом в соперника? Он что, за какие-то 20 минут изменил свою натуру? Нет, конечно. Просто слишком насыщенным вышло начало поединка.

На собрании команды — а оно состоялось в тот же (!) день, 11-го числа, — Эдуард заявил следующее: «Товарищи! Я прошу простить меня, что поступил неправильно. Я очень переживал, сидя на лавке... У меня было огромное желание играть, но с первых же минут и особенно после забитого гола меня стали сшибать и бить по ногам... И в этот момент пошёл силой на игрока противника. Прошу дать мне возможность искупить свою вину».

Сказано будто специально для тех, кто считал, что ему всё «как с гуся вода». Но не станем спешить с выводами. Пока ясно одно: били его, и жестоко. Однако подобное случалось и раньше, и позже. Чем же тот случай отличен? Начальник команды А. А. Водягин во вступительном слове кое на что пролил свет: «Считаю, что, несмотря на неоднократные грубые действия игроков команды “Спартак” Минск по отношению к Стрельцову и Иванову, Стрельцов не должен был отвечать грубостью, зная заранее, что мог быть удалён с поля, и тем самым поставить коллектив в трудное положение».

Насчёт трудного положения коллектива Алексей Алексеевич, футбольный человек, четырёхкратный чемпион страны, прав, конечно, однако предельно чётко подтверждено: минчане вели себя неправильно и, главное, упомянут В. К. Иванов. Не зря.

В 89-м Валентин Козьмич разъяснил: «Был там один защитник, фамилии даже не помню (Артёмова, что интересно, никто не помнит, его личность заинтересовала общественность только в связи с тем случаем. — В. Г.), который так меня допекал с первых же минут, что, как говорится, хоть стой, хоть падай, — бил по ногам без зазрения совести. Боролись за верховой мяч, и он буквально нокаутировал меня, ударив локтем в солнечное сплетение. Подходит Эдик, а я не то что привстать, — воздуха глотнуть не могу. Он посмотрел на меня и отошёл. А через минуту-другую Эдика судья удалил с поля». За что Шляпин достал из кармана красную карточку, мы уже знаем.

Прочувствовать восстановленную картину будет полезно. Конечно, удар Артёмова «под дых» не сломал карьеру Валентина Козьмича. Случившееся можно назвать мелкой гнусностью. Однако представьте картину: ваш друг лежит на траве и, как рыба на песочке, открывает рот, а судья адекватно не реагирует. Эмоциональное потрясение — налицо.

Оправдывать самосуд всё равно нельзя. Иначе игра с мячом превратится в бои без правил. Что, возвращаясь к выступлению Стрельцова на собрании, осознавал и сам центр нападения. Можно же представить его состояние, как он выразился, «на лавке». Грубияна Артёмова сменил Ковалёв, а москвичей-то стало меньше на одну боевую единицу. И ничего теперь не сделаешь: сиди, терпи, переживай за товарищей. Он и переживал. Причём в покаянном выступлении не стал упирать на допущенную мерзость по отношению к Валентину. И это тоже подчёркивает негромкое, неброское его мужество.