Ее чудовище
Шрифт:
— Улиса…
Я осеклась и потупилась, не в силах выдерживать его тяжелый взгляд. Напряженные мгновения тишины принесли с собой неожиданное облегчение:
— На этот раз я ее не трону, но лишь по одной причине: тебе нужна помощь с перевязкой.
— Спасибо! — Я соскочила с кушетки и, не заботясь о своем совершенно не героическом ранении, двумя руками вцепилась в его ладонь — крепкую и теплую. Сжала со всей силой, какая во мне только была, и энергично потрясла. — Спасибо большое!
Потом, когда первый приступ слепой благодарности схлынул, я ойкала и жалобно баюкала руку, тихо радуясь,
*
Улиса не ругалась.
Наградила злым взглядом меня, недоверчиво-напряженным — Барона и отчиталась:
— Покупателей не было, но приходили две дамы, расспрашивали о Полуночном Бароне, — ведьма усмехнулась. — В городе такое творится, а они сплетни собирают.
— Люди никогда не меняются, — подтвердил Высший.
В отличие от этих двух заядлых пессимистов, я видела во всем этом и хорошую сторону:
— По крайней мере, панику новость о Бароне не вызвала.
— Пока просто никто не верит. — Улиса еще раз с опаской посмотрела на Высшего. Она, как ведьма опытная, очень хорошо чуяла грядущую беду.
Барон ее взгляд встретил недоброй улыбкой.
— О, не сомневаюсь, что очень скоро весть обо мне из неправдоподобного слуха превратится в полноценную сплетню.
С каждым его словом ведьма все сильнее бледнела; прижав ладони к груди, она медленно оседала, придавленная к полу его холодным голосом.
— И я очень рассчитываю, что к тому времени ты научишься справляться с неуместными приступами безмозглого самопожертвования своей подруги.
Она коротко простонала, готовая обещать все что угодно, лишь бы Высший отвел взгляд.
— Вы же обещали! — Я бросилась к ведьме, попыталась ее поддержать, но свалилась на пол вместе с ней. — Барон!
— Я обещал ее не наказывать. — Он нехотя отвел глаза, и ведьма шумно задышала, уткнувшись лбом в мои колени. — И не наказал, лишь высказал свои пожелания.
Я нервно поглаживала Улису по спине, чувствуя свою перед ней вину. Ничего хорошего за весь день не сделала, зато столько проблем наплодила…
— Прости меня, пожалуйста, — попросила я шепотом. Ведьма сдавленно фыркнула.
Раздраженно звякнул колокольчик — Барон покинул нас молча. Не прощаясь.
Я не могла бы с уверенностью сказать, кого из нас двоих это обрадовало больше.
Глава седьмая.
О втором отказе
Улиса смотрела на меня с подозрением. О беспокойстве речи не шло – ведьмы не могли похвастаться человеколюбием и состраданием.
— Может, стоит позвать Барона? — спросила она с сомнением после очередного короткого взрыва кашля с моей стороны.
— Да не проклята я, простудилась немного, и все. Я вчера основательно промокла, да и случившееся с Аришами… — меня передернуло. Я не успела еще научиться думать об их смерти спокойно. — К тому же амулет абсолютно цел.
Желая успокоить ведьму, я вытащила его из-за ворота платья: полупрозрачный искристый камень жизнерадостно ловил отсветы усталого блеклого солнца — погода сегодня была немногим лучше вчерашней.
Поутру, почувствовав недомогание, я первым делом амулет взялась проверять и еще хорошо помнила, как дрожали мои руки, а он раскачивался на цепочке, успокаивающе обычный.
После случившегося сны мои расцвели зловещими красками ночных кошмаров, что лишь усиливало тревожность и вытягивало силы, ненавязчиво подтачивая здоровье.
— И все же… — так просто Улиса успокаиваться не желала.
— Не терпится еще раз встретиться с Бароном? — с напускным равнодушием поинтересовалась я.
Она нахмурилась и медленно покачала головой.
Я опасалась его появления, боялась, что, узнав о моем глупом недомогании, Барон таки накажет ведьму. Улиса боялась того же.
Раз уж ранения портят вкус жизненной силы, то и сопли, должно быть, тоже…
— Шелла! — в магазинчик, спугнув мои угрюмые размышления, ворвалась Сатива. Я знала ее с раннего детства, она всегда казалась мне смелой, решительной и немного безрассудной. Безоговорочно восхитительной.
Сатива одной из первых покинула деревню, не побоявшись неизвестности земель, в которых никогда не была. Не успели засохнуть венки на могилах ее родных, как она ушла.
И, встретив ее многим позже, совершенно случайно, на улицах этого города, я не сразу поверила своим глазам. Она почти не изменилась, разве что стала увереннее и тверже.
Конечно, мы отдалились и стали видеться редко. Пару раз в год — на праздники, но я никогда не забывала о ней.
Как выяснилось, она обо мне тоже.
— Что случилось? — спросила я, в беспомощной тоске ожидая плохих вестей.
Сатива дрожала, ее платье нежного розового цвета утратило былой прелестный вид: юбка, лиф платья, даже рукава — все, вплоть до длинной, золотистой, тугой косы, было забрызгано темной, подсыхающей кровью.
Я ничуть не удивилась ее явлению, даже не подумала о том, что ее кто-то мог заметить и остановить. Четыре улицы — не такое уж большое расстояние для опустелого тихого города. Проклятие и страх не выпускали горожан за порог. Люди еще не знали, что происходит, но понимали — все это не к добру и лучше поберечься. Никто им еще не сказал, что опасность не бродит по улицам города, она засела в их домах и даже не прячется. Демонстрирует свое присутствие кашлем, температурой, болезненной слабостью и вялостью.
Смертельная опасность находилась у всех на глазах, и люди могли бы ее увидеть, если бы знали, куда смотреть.
— Она… она, а я… — Сатива задыхалась. — Я не знала, куда мне идти…
— Принесу воды, — коротко отчиталась Улиса и скрылась за дверью в жилые помещения. Я поспешила к подруге.
Ту сильно трясло, и стоило мне прикоснуться к ней, как она шарахнулась назад.
— Сати, успокойся.
— Она на меня напала, — потерянно пробормотала девушка, позволив мне приобнять себя и увести в небольшую комнатку, которой я пользовалась в основном для осмотра покупателей. Просто поразительно, насколько крепко порой люди готовы были верить простой травнице, товар которой всегда помогал. Мне и болячки свои с охотой показывали, для лучшего, так сказать, понимания ситуации с моей стороны, и кровью для особенно сложных препаратов делились, и никто не опасался, что я использую это им во вред. Даже зная о моей дружбе с ведьмой.