Ее чудовище
Шрифт:
На плечи мне был наброшен огромный, явно мужской халат.
— Я теперь не умру?
— У тебя нет для этого никаких причин.
— А леди Юдас?
— Жалко ее? — подозрительно спросил Барон.
— Из-за нее умерла Мисси, — мрачно напомнила я.
В комнате, за дверью, где все еще находились стражники и леди Юдас, опять что-то происходило.
— Капитан! — Нервозно-громкий голос стражника заставил меня прислушаться. — Мы проверили дом Делви.
— И? – утомленно спросил
— Они все мертвы, капитан. Констебля Пасли укусила старая кухарка Мэвс. И… вызывать Идру?
Вслед за вопросом воцарилась неуверенная тишина. Санхел сомневался.
Барон ругнулся, усадил меня на край ванны, строго велел сидеть и приходить в себя и поспешил в спальню, раздавать указания.
Я, естественно, не послушалась и прокралась к двери, привалившись к косяку и опасливо из-за него выглядывая.
— Разумеется, вызывать, — раздраженно ответил за капитана Барон. — Их уже давно пора упокоить. Проявите уважение к первым жертвам проклятия.
— Что?
— Все, кто находился достаточно близко к центру творимого ритуала, умерли мгновенно. Особенность проклятия. — Барон кивнул на постель, где сохранились очертания тела умертвия. — Центр проклятия — первого проклятого – принято держать рядом с собой. Простейшая предосторожность. Проклятия разносят другие умертвия.
— Но Делви вместе с прислугой были заперты в доме, — напомнил капитан. — Супруг леди Юдас и все их работники находились в подвале. Кто…
Санхел оборвал себя на полуслове, подошел к окну и безнадежно сказал:
— Парк.
Следом за неожиданным озарением последовало еще несколько мгновений тишины.
Все это время я пряталась в ванной, пока Санхел не спросил:
— Что вы сделали с Шеллой?
Барон совершенно точно вознамерился проигнорировать этот вопрос. Я это по непозволительно затянувшейся тишине, последовавшей за вопросом, поняла.
И вышла сама.
— Цела, жива и даже, кажется, здорова, — смущенно призналась я, чувствуя себя неуютно под шокированными взглядами. — Что?
— Вы были мертвы, — пояснил Санхел всеобщее потрясение.
— Ну… — Я повела плечами. Тело все еще было вялым и скованным, но смертельный холод, вгрызавшийся в кости и порой касавшийся сердца, исчез. — Мертвой я себя совсем не чувствую.
Капитан кивнул. Еще несколько секунд он смотрел на меня, словно хотел подойти и потрогать. Будто не до конца верил в мою реальность и желал убедиться во всем лично.
Но вместо этого обратился к Барону, решив не испытывать судьбу и верить своим глазам.
— Как вы ее спасли? — спросил капитан. — Сможете сделать то же для остальных пострадавших?
— Не смогу, — не раздумывая, ответил Барон. Засунув руки в карманы брюк, он снисходительно смотрел на Санхела. — Я не готов делить свою жизнь с этим городом.
Кто-то из стражников хотел возмутиться, но не решался. По счастливому стечению обстоятельств ни у одного из находившихся в этой комнате людей родные не попали под действие проклятия. В противном случае едва ли слова Барона были бы восприняты так кротко.
Стражники молчали. Каждый из них вспомнил, что это еще не конец. И им предстоит самое сложное: им предстоит узнать, сколько проклятых не пережили разрушение проклятия.
— Придется новое кладбище сооружать, — озабоченно, с ужасом в глазах проговорил констебль, случайно озвучив свои мысли.
— В былые времена люди сжигали своих умерших. Подумайте, не стоит ли вспомнить старые традиции. А мы, пожалуй, пойдем. Оставляю на вас заботу об этой… — Барон нахмурился, глядя на леди Юдас. — К слову, что ее ждет?
— За преступление, подобное этому, существует лишь одно наказание, — спокойно сказал Санхел. — Казнь.
Барона такой ответ удовлетворил.
— Что ж, не буду мешать правосудию, — сказал он, поворачиваясь ко мне. Подхватил под руку и уверенно потащил к дверям.
Когда мы проходили мимо капитана, я почувствовала, как моей спины касается теплая ладонь, — не утерпел он все же, потрогал, желая успокоить свое недоверие.
Удостоверившись в моей реальности, Санхел подарил мне усталую улыбку в ответ на вопросительный взгляд и повернулся к равнодушной леди.
Окончательная смерть сына окончательно подкосила ее.
Перед лестницей я притормозила, заставив остановиться и Барона.
— Что?
Я попыталась высвободить руку, но результатом моих стараний стали хмурый взгляд и предостерегающее:
— Дорогая.
— Можно, пожалуйста, я сама спущусь?
— С чего бы?
— Вы торопитесь, а я еще не очень доверяю своим ногам.
Барон внимательно осмотрел носки моих ботиночек, выглядывающих из-под волочащегося по полу подола халата.
Мимо нас, по стеночке, прокрался какой-то стражник и резво поскакал по лестнице, перемахивая через несколько ступеней за раз — так спешил оказаться как можно дальше от Высшего.
— Что ж. — Размышлял Барон недолго и пришел к одному очень неправильному и не совсем понятному выводу. — Если вдруг из-за тебя обо мне начнут распускать какие-нибудь новые глупые слухи, не соответствующие моему статусу и порочащие его, опровергать все будешь сама.
— Что?
Я растерялась и замешкалась, а когда Барон подхватил меня на руки и понес вниз, оцепенела от шока. Он шел вперед, не глядя по сторонам, и не видел, какими взглядами нас провожали. А я видела.